– Наши уже пообедали, – печально вздохнул Лера.
– На ужин тоже не успеем, – прикинул Шурка.
– Пешком мы до утра будем топать, – согласился Лера. – Пантелеймон Юрьевич с ума сойдёт.
Но тут мальчишки заметили несколько разрозненных строений, стоящих далее на плато.
– Ага! – обрадовался Лера. – если там люди есть, то кто-нибудь обязательно в город поедет. Заодно и нас подвезут, а оттуда рейсовым или попуткой.
Добравшись до строений, они поняли, что попасть в Ялту им не суждено. Все здания оказались заперты, вокруг же не было ни души.
– Пошли обратно, – предложил Шурка. – Может, на метеостанции машина есть.
– Не пойду, – убеждённо заявил Лера. – Эта жадина полосатая своей бородой подавится, а не повезёт.
– В крайнем случае, SOS объявим, – не сдавался Шурка.
Лера не ответил.
– Смотри, – показал он.
Шурка глянул и увидел на автобусной остановке старичка. Старичок с отрешённым видом сидел на лавке и курил трубку.
– Значит, скоро автобус, – заключил Лера.
Друзья подошли, поздоровались и сели рядом. Шли томительные минуты. Старичок неспешно выкурил трубку, выбил её о каблук, сунул в карман, встал и пошёл к строениям.
– Дедушка, – не выдержал тут Лера, – а вы в Ялту не едете?
Старичок обернулся.
– На кой она мне, – прошамкал он. – Моё дело – кемпинг, охрана, так сказать.
– А автобус в Ялту ходит? – поинтересовался Шурка.
– Каждый день, – заверил сторож, – кроме понедельника, – и, посчитав разговор законченным, пошёл себе восвояси.
Друзья взялись вспоминать, в какой день недели чёрт их дёрнул лезть в горы, и вскоре с огорчением вычислили, что это как раз и есть понедельник.
Немногим позже они шагали по бесконечному серпантину шоссе. На первом же повороте Шурка не выдержал и сбросил тапочки.
– Нет сил, – сказал он в отчаянии. – Вот, где дурацкая обувь – на каждом шагу сваливается!
Лерины тапочки были не в лучшем состоянии. Раскисшие от снега, разбитые от долгой ходьбы, они ежесекундно норовили слететь с ноги.
– А зачем нам Ялта? – посмотрел он на Шурку.
Шурка удивился.
– Смотри, – показал тогда Лера на склон, идущий от шоссе вдоль гор. – Мы по нему спустимся, а потом выйдем на дорогу, как раз посерёдке между Ялтой и санаторием.
Шурка посмотрел на склон. Он был невероятно крутым. Такие, наверное, насыпали в древние времена, ограждая крепости от врагов. Но всё же, это склон, а не обрыв. Падать не придётся, ну, может, очень быстро пробежаться.
После некоторых колебаний друзья ступили на откос. И тут на них с чрезвычайной силой стало воздействовать земное притяжение. Шаг за шагом они побежали и так побежали, что едва успевали ноги переставлять.
Склон оказался не только крутым, но ещё и бесконечно длинным. Мальчишки набрали такую скорость, что запросто могли обогнать рейсовый автобус, попадись он им на пути. Но попадаться стали деревья. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Вскоре друзья неслись по настоящему лесу. Под ногами шуршала опавшая листва. Мелькнул столб с красной табличкой. Лера только и выхватил: «КатЕгорически запрещено», а что «запрещено», прочитать не успел. Но самым опасным было то, что столь умопомрачительное движение лишало всякого маневра, и они могли в любой момент врезаться в ствол какого-нибудь почтенного бука. Шурка попытался притормозить. Да куда там! Под его тапочками вмиг образовался лиственный затор. Потеряв равновесие, он плюхнулся на него, задрав ноги. ещё миг – и Шурка уж походил на аиста, путешествующего в собственном гнезде. Таков был под ним ворох листьев.
– Ма-ма-а! – тотчас завыл он, увидев впереди огромный куст шиповника.
Он выставил одну ногу, чтобы изменить направление движения, но лишь потерял тапочек. В следующее мгновение гигантское гнездо врезалось в куст и развалилось.
Шурку же по инерции сорвало с листьев, будто из пушки выстрелило. Воющим от ужаса снарядом, он пролетел вверх ногами сквозь колючие заросли и скрылся из виду.
Лера испробовал ручное торможение и тоже безрезультатно. Стоило ему ухватиться за проносящийся мимо ствол дерева, как его бросило наискосок склона в совершенно ненужном направлении. С помощью другой руки он с трудом «лёг» на прежний курс и уж более ничего не пытался предпринять.
Склон закончился внезапно вместе с лесом. На его опушке среди зелёной травки стоял на коленях Шурка. Весь исцарапанный, в ссадинах и синяках, он вяло доставал из-под футболки набившиеся во время спуска листья. Брюки и пиджак его местами были измазаны, местами изодраны, будто его собаки грызли.
– Ничего себе спуск, – упал рядом Лера, – я ног не чувствую.
– А я – во, – трагичным голосом ответил Шурка и повернулся спиной. – Смотри!
Лера от хохота свалился лицом в траву. Шуркины брюки оказались изрезанными на мелкие полоски.
– Это всё шиповник, – мрачно пояснил Шурка.
– Тебя бы сейчас сфотографировать, – выдавил сквозь смех Лера.
– Ты на себя посмотри! – слабо улыбнулся Шурка.
Он хотел что-то добавить, но тут нечто серое прошуршало мимо них по листьям и замерло, уткнувшись в траву.
– Кролик!
– Крыса! – вскочили друзья.
Шурка осторожно шагнул вперёд и присмотрелся.
– Да это же мой тапочек! – воскликнул он, подняв за запяток серенькую в клеточку обувку. – Я его наверху потерял, а он вернулся.
Лера потёр живот – хотелось есть. С тоской оглядел ближайшие заросли и замер, не веря своим глазам. На невысоком кустике с бледно-жёлтыми цветочками и листьями, как у лопуха, висела целая гроздь огурцов. Их, правда, словно щетиной, сплошь покрывали меленькие колючки. Но Лера от радости на это не обратил внимания. Взялся было за ближайший и в страхе отдёрнул руку. Огурец вдруг ожил и, стремительно сорвавшись с плодоножки, выстрелил зеленоватой жидкостью.
– Какой-то психический, – Лера ткнул пальцем в другой колюче-щетинистый плод. – Смотри.
Второй огурец, как и первый, спрыгнул с куста и, на манер ракеты, полетел прямо на Шурку. Тот едва успел пригнуться.
– Да ну тебя! – сказал он сердито, стряхивая с плеча зеленоватую жидкость. – Не трогай больше. Это же Бешеный огурец.
– Я и говорю, психический, – поднял Лера с земли остатки огурца и, обмакнув палец в зеленоватую жидкость, попробовал на вкус.
Лицо его тотчас перекосило.
– А! – сплюнул он. – Как горько!
– Бешеный огурец, – повторил Шурка, – это его настоящее название. А бешеный он потому, что таким способом свои семена в разные стороны разбрасывает. Ты его лучше не пробуй. Он хоть и относится к семейству тыквенных, но совсем несъедобный.