– Артериальное давление сто восемьдесят и сто, пульс сто двадцать ударов в минуту, картина альфа-волн соответствует периоду бодрствования, – доложил Алексей, не отрывая взгляд от показаний прибора слежения.
– Но клиент спит? – уточнил я.
– Так точно, – подтвердил Кузьменко. – Усилилось потоотделение… Частота дыхательных движений – тридцать в минуту.
– Бегает он, что ли? – Я удивленно взглянул на экран компьютера.
Сюртуков спал, но его тело постоянно подергивалось, словно в легких конвульсиях. Все показатели соответствовали тяжелой физической нагрузке, а не фазе «быстрого сна», как можно было предположить по движениям глазных яблок поднадзорного или беспокойным подергиваниям конечностей. Если Василию снился кошмар, то наверняка очень натуральный.
– Ситуация критическая, – вдруг заявил Кузьменко. – Медицинская программа утверждает, что состояние клиента близко к шоковому… Взгляни на уровень гормонов. Надпочечники на грани. Еще пара минут – и адреналина в его сосудах будет больше, чем красных кровяных телец… Василия надо будить!
– Пойду вниз, – решительно сказал я. – Вызывай Адама.
– Возможно, противник только и ждет, чтобы мы раскрылись, – возразил Алексей.
– К черту игры! – ответил я. – Сюртуков сейчас впадет в кому! Вот что они хотят увидеть, а вовсе не нашу реакцию…
Я быстро сбежал на три этажа вниз и открыл дверь в квартиру Василия ключами его бывшей жены. На включенный мной свет Сюртуков не отреагировал. Он упорно не хотел просыпаться, даже когда я энергично потряс его за плечо, а затем брызнул ему в лицо холодной водой.
– Адам на связи. – Голос Кузьменко раздался из миниатюрного динамика, который я предусмотрительно вложил в ухо.
– Что мне делать? – спросил я, адресуя вопрос эксперту.
– Аптечка неотложной помощи у тебя с собой? – спокойно поинтересовался Адам.
– Я же в этом ничего не понимаю, – сказал я, раскрывая чемоданчик, полный каких-то шприцев и ампул.
Перед началом операции мы предвидели возможность подобных осложнений и потому запаслись препаратами на все случаи жизни, но без точных указаний специалиста все наши запасы были бесполезны.
– Найди ампулу с надписью «тропафен», – приказал эксперт. – Нашел?
Я довольно быстро отыскал нужное лекарство и, не дожидаясь дальнейших указаний, принялся набирать его в шприц.
– Куда колоть? – наконец спросил я.
– Лучше в вену, но если не сумеешь – куда угодно, – подсказал Адам. – И оставайся рядом с пациентом, я уже еду…
– С днем рождения, – устало сказал врач, когда Сюртуков нехотя приоткрыл один глаз и уставился на его белый халат. – Сейчас закончится капельница и сможешь принять положение поудобнее.
– И так нормально, – буркнул Василий. – Что случилось? Я где?
– В реанимации, – ответил я.
Сюртуков открыл второй глаз и перевел плавающий взгляд на меня.
– Голова болит, – пожаловался он.
– Еще бы, – ответил я. – Видел бы ты, какого зверя вытащил из твоей черепушки наш бесстрашный доктор…
– Зверя?! – Сюртуков испуганно покосился сначала на хирурга, а затем на меня.
– Эрик шутит, – спокойно сказал врач. – Отдыхай.
– Я ничего не понимаю, – пожаловался Василий. – Ночью на меня напали какие-то громилы. Они вломились прямо в квартиру и принялись меня избивать. Я сопротивлялся и смог от них убежать!
Последнюю фразу он произнес с заметной гордостью.
– Герой, – с одобрением сказал я и усмехнулся. – А что было дальше?
– Дальше? – Сюртуков задумался. – Не помню… Пустота… Потом я очнулся здесь…
– Ладно. – Я похлопал Василия по руке. – Утром поговорим. Набирайся сил.
Мы с врачом вышли из палаты, а на смену нам пришел сотрудник из отдела Сидорова. Двое крепких парней расположились в коридоре у двери палаты, а под окном, в густых кустах, залегли еще трое. Я был уверен, что эти меры предосторожности напрасны, но майор имел собственное мнение.
– Если доктор вынул из башки вашего подопечного приемник, как утверждает после предварительного осмотра Адам, то где-то должен быть и передатчик, – рассуждал Сидоров, расположившись на заднем сиденье моего планера. – Причем недалеко. Твой двойник в городе, я уверен.
– Вряд ли он станет так подставляться, – возразил я. – Проникнув на Землю, он рискует попасть в какую-нибудь неприятную ситуацию.
– Тогда где-то рядом спрятались его подручные, – не сдавался майор.
– А если Василия хотели убрать те, кто нам до этого помогал? – вмешался в разговор Кузьменко. – Чтобы лишить врагов таким образом шпиона в нашем лагере?
– Почему же они не сделали этого раньше, до того, как информатору пришлось сделать вид, что он выпрыгнул из окна? – спросил я. – Нет, Сюртуков стал вдруг опасен для противника, вот почему враги устроили Василию бурную ночку. И это означает, что мы уже совсем близко к истине.
– А также означает, что в ваш спектакль с фальшивыми двойниками никто не поверил, – заметил Сидоров.
– Еще не вечер, – возразил я. – Враг нервничает, а это большая ошибка. И за ней последует целая череда неверных ходов. На одном из них мы его и поймаем. Что слышно от Паши?
– Старушка деятельная, но ничего подозрительного «топтуны» пока не заметили, – ответил майор.
– Как ты о них, – я осуждающе покачал головой, – неуважительно…
– Пусть сначала заработают мое уважение. – Сидоров скривился. – А то гонора у них выше крыши, а результатов никаких. Тоже мне – федеральные агенты называются!
– Ну, твои «опера» тоже ничем себя не прославили, – заметил я.
– Так же, как и ты со своими сыщиками, – парировал майор.
– Ладно. – Я махнул рукой. – Не до обмена любезностями сейчас. Предлагаю наведаться к Адаму. Если он сможет снова запустить трофейный приемник, мы зафиксируем частоту и уже от этого будем плясать дальше.
– Что это даст? – скептически опустив уголки губ, спросил Сидоров.
– У Красавчика спросишь, – ответил я. – С его точки зрения, такие сугубо специальные детали содержат гораздо больше информации, чем мы можем предположить…
До лаборатории мы не доехали. На полпути мы получили сигнал от Павла и направились в отдаленный «спальный» район. Старшина встретил нас у одной из длинных панельных десятиэтажек. Он угрюмо бродил по краю тротуара, то и дело останавливаясь, чтобы бросить взгляд на окна квартир третьего этажа.
– Бабка вошла в этот подъезд и растворилась, – пояснил Паша. – Мы проверили – ни в одной из квартир она не проживает. Ни по сведениям жильцов, ни по свидетельству соседей. Но пара бдительных жильцов обратила наше внимание на третий этаж. Одна любопытная старушонка видела, как некий субъект вошел в одну из четырех дверей, а вышел из другой, словно там не четыре квартиры, а одна. Тогда мы решили побеседовать с жильцами «плохих квартирок», и я сразу же понял, что лучше бы вам приехать.