– Спасибо, Боже, что сберег, – промолвил он одними губами, рассматривая девушку.
Запустив к ней солнце, тут же пожалел об этом. Рыжелапые лучи шустро проскользнули под лодку и коснулись пушистых ресниц девушки. Незнакомка вздрогнула, потянулась и открыла глаза. Их взгляды встретились на миг, Люк увидел в её изумрудных озерах – страх и поспешил успокоить:
– Не бойся меня!
Она изумленно изогнула черную бровь, недоверчиво изучая его. Из-под её плаща высунулась любопытная крысиная мордочка и чутко принюхалась, затем неодобрительно чихнула.
– Вы? – вспомнила девушка старика.
Он утвердительно кивнул и помог ей выбраться из-под лодки. Осматриваясь по сторонам, она заметила его лачугу и сморщила симпатичный носик, почувствовав неприятный запах, идущий от старика, результат его вечернего «веселья». Крыс чихнул еще раз.
– Извини, малыш, я вчера немного перебрал, – усмехнулся старик в молочные усы, – Как его зовут?
– Роки.
– А тебя, красавица?
– Ка… Катрин.
– Люк Фаре, к вашим услугам. Вот и познакомились, дочка. Пойдем в дом, ты, наверное, голодна?
В глазах девушки читался вопрос, но она покорно пошла следом за стариком, который в её присутствии засуетился, подбирая с пола разбросанные бутылки, пытался их спрятать подальше, как будто от этого лачуга станет чище.
Катрин рассмеялась его усердию, сквозь смех спросила:
– Давайте я вам помогу, где у вас тут ведро?
Через время они пили обжигающий чай и ели хлеб с сыром, словно лучшее лакомство на свете. Люк уже и забыл, как приятно жить в чистом доме и общаться с кем-то, кто тебе дорог.
Эта девушка глубоко забралась к нему в душу и согревала её своим теплом, будто солнечным светом. Он решил для себя, что ни за что на свете не отпустит это сокровище. Катрин залетела в его сердце беззащитной птичкой, и теперь у Люка появился смысл жизни. От того на душе стало спокойно и очень светло.
Утро встретило нас с Роки слишком быстро. Сны разлетелись, оставив действительность в виде взлохмаченного и дурно пахнущего деда Мороза. Я, еще не проснувшись полностью, пыталась понять, что произошло. На дворе – лето, стало быть, этот старик не имеет ничего общего с моим любимым праздником. Тогда, кто он и что здесь делает?
Хотела было уже спросить его об этом, выискивая возможность для побега, как он заговорил первым:
– Не бойся меня! – услышала хриплый голос, который казался мне отчего-то знакомым. Роки высунулся из-под плаща и чихнул. Ему тоже не нравился запах незнакомца. Старик улыбнулся моему зверю и тут, мне показалось, что я его узнала. Он очень походил на старьевщика, которого мы встретили накануне, вот только: его белые, словно вата, волосы – торчали дыбом, а шляпа больше не прятала под собой медовые смешливые глаза.
– Вы? – попробовала подтвердить свою догадку. Он кивнул в ответ, а затем помог мне выбраться из-под лодки, которую все это время придерживал одной рукой, чтобы она не упала на нас с Роки.
С вечера мы нашли приют под рыбацким суденышком и, завернувшись в плащ, уснули, почти голодные. Кусок хлеба на двоих нам показался слишком маленьким, и ему не под силу было справиться с обрушившимся на нас голодом. Странно, почему-то, когда в моей жизни еды имелось в достатке, я не замечала за собой зверского аппетита. И часто обходилась перекусом на скорую руку. Тут же, впервые поняла, что такое жить впроголодь.
Старик назвался Люком Фаре, а мне пришлось напрячься и вспомнить, как мое имя звучит по-французски.
– Катрин, – представилась я и по его реакции поняла, что правильно угадала на этот раз.
Люк оказался одиноким рыбаком и предложил пожить у него. Вначале я немного с подозрением отнеслась к его предложению. Но потом поняла, что зря опасаюсь. Он был добр ко мне, словно дедушка к внучке.
Его домишко, немного покосившийся и сиротливый среди пустынного берега, встретил нас широко распахнутой дверью. Люк засуетился, подбирая пустые бутылки, которых имелось великое множество, они все время выскальзывали из его трясущихся рук и откатывались подальше. Это зрелище показалось забавным и, рассмеявшись, я предложила свою помощь. Вместе мы быстренько справились с беспорядком. В чистом доме и дышалось по-другому. Горячий чай, хлеб и сыр, а еще чувство того, что, наконец, нашему общему одиночеству придется искать пристанище в другом месте, делало это чаепитие – самым приятным на свете.
Мы не спрашивали друг друга о прошлом, словно бы между нами был договор о «Невмешательстве прошлого в настоящее». Каждый день приносил теперь если не счастье, но очень близкое к нему чувство. Хотелось прочувствовать то время, ощутить себя историческим персонажем. Ведь не каждому в жизни дается такой шанс, а под руководством и опекой Люка, я теперь могла ничего не опасаться. Он оказался удивительным человеком, трудолюбивым и мудрым.
Фаре заполнил мою жизнь заботой и теплом. В первый же вечер, он отдал нам с Роки комнату, а сам перебрался на кухню. В наших новых покоях кроме кровати и небольшой тумбы больше нечего не имелось, но так как мой багаж – невелик, то этого убранства было вполне достаточно. Хуже то, что постельные принадлежности отсутствовали напрочь: ни подушки, ни матраса, ни одеяла… видимо, Люка это обстоятельство нисколько не беспокоило. И как только он спал на голых досках? Правда, судя по тому, что мой опекун часто закладывал за воротник, он мог спать где угодно и как угодно. Меня уже почти ничего не удивляло, и я даже подумала, что все к лучшему: во всяком случае, ни клопов, ни вшей себе не наловлю. Постелила свой плащ и снова завернулась в него почти с головой, на время отпуская тревоги. Утром удивилась тому, что Люка нигде не было. Ни записки, ничего говорящего о том, где мог находиться мой новый друг. Роки рыскал по дому в поиске еды и даже что-то нашел в углу, кажется, затерявшуюся луковицу. И естественно со мной не поделился находкой. Все схрумкал сам, пока я потягивалась и обдумывала план дальнейших действий. От запаха собственного пота кружилась голова, а все тело чесалось, будто бы по мне бегали мурашки.
Шел пятый день моего пребывания вне дома, и я еще ни разу за все это время не искупалась. Решение окунуться с головой в реку пришло само собой. Я побежала к берегу и, спрятавшись за низкие ветви ивы (они опускались почти до земли, обсыпанные, словно перьями, мелкими листьями) скинула с себя одежду, ожидая, что там она будет в безопасности. Не хватало еще того, чтобы меня обокрал нечаянный путник. Обшаривать каждый прибрежный кустарник вряд ли придет кому в голову. Хотя задерживаться в воде надолго я не стала. Освежилась, умылась и поспешила вернуться к дереву. Спрятанная листвой, как будто принцесса в шатре какого-нибудь восточного шейха, поспешила одеться. Рубаха прилипла к влажному телу, прогоняя мурашки, которые появились на мне, как только я вышла из воды. Согреваясь, влезла в юбку и, отжав волосы, вышла к лачуге. Возле нее меня поджидал Люк.