Поединок закончился, я откинула мушкет и с визгом повисла на шее у Луи:

– Живой!

– Да, сударыня, вы вовремя. Благодарю вас, господин де Шико, – пожал Бюсси руку шуту, – Но почему вы здесь? Как узнали о нападении? Я послал Арвиля во дворец.

– Он пришел ко мне. Мальчик ранен и, наверное, от испуга пришел туда, где ближе.

– Ранен? – озабоченно переспросил граф.

– Думаю, что о нем уже заботится господин Реми, я послала за ним Эльзу.

– Умница! – Луи поцеловал меня, прогоняя все тревоги. Мы победили, значит, самое плохое осталось – позади.

– Вы не ранены? – спросила я после, меня очень тревожил его кровавый рукав.

– Кажется, нет, – ответил Бюсси. Видно, несколько кровоточащих царапин, по мнению моего супруга, не считались ранами. – Только очень устал и голоден, как стая волков.

– Я знаю чудное местечко, господа! – воскликнул Шико. – Идёмте! Там можно неплохо подкрепиться, это всего в паре шагов отсюда.

Шут, отряхивая шляпу (которая слетела с него во время битвы) и поднимая мушкеты, засунул их на ходу крест накрест за пояс и стал теперь похож на пирата, не хватало только перевязи на глаз.

Я рассмеялась, сбрасывая напряжение. Помогла Луи собрать вещи и, подтянувшись на цыпочках, шепнула ему на ухо:

– Я люблю вас больше жизни! И все-таки вам нужно показаться господину ле Одуэну.

– Вот уж не думаю. Господин де Шико! Вы идите вперед, а нам нужно ещё кое-что обсудить, – улыбнулся Луи и, наклонившись, подхватил меня на руки, прижал к себе, как великую драгоценность, бережно и очень нежно поцеловал. Нас больше не волновало ничего вокруг, кроме нас самих.

Глава 50

Граф де Бюсси рассмеялся задорно, точно мальчишка, и закружил меня на руках:

– Сударыня, хватит беспокоиться! Все позади. Я был осторожен, как обещал вам.

– Луи, знали бы вы, как я испугалась за вас! То, что все обошлось – это лучший подарок сегодняшнего дня, – ответила, прижимаясь к его горячему телу, ощущая частый стук любимого сердца.

– А что сегодня за день?

– День моего рождения, сударь… – боль, пронзившая меня в этот миг, оказалась такой силы, что я, не справившись с ней, потеряла сознание.

Открыв глаза, обнаружила себя в постели. Боль в груди мешала дышать. Я повернула голову, чтобы осмотреться, и тут же ко мне подошел господин де Шико, приветливо улыбнулся.

– Где я? – произнесла пересохшими губами.

– В своем доме, сударыня. Хотите пить? – предложил он мне кубок.

– Да… – сделала с его помощью несколько глотков, наслаждаясь вкусом прохладной чуть сладковатой воды, и откинулась на подушку. За окном было темно, слышалась легкая поступь дождя и ворчание ветра.

– Что со мной и где Луи? – спросила, прислушиваясь к ощущениям, и потрогала рукой плотную ткань, которая крепко стягивала мое тело.

Шико стоял ко мне боком, поправлял подушку в изголовье. Я не видела его глаз, но почувствовала, что шут напрягся от моего вопроса, а потом ответил скороговоркой:

– Он… он спит, уже довольно поздно.

– Да, но… все-таки, что случилось?

– Я все вам расскажу, сударыня, только завтра… а сейчас – спите и ни о чем не думайте.

Я послушно прикрыла глаза и уснула, догадываясь о том, что, скорее всего, в воду было добавлено снотворное.

Уснула. Шико сидел в кресле напротив нее и, подперев голову руками, все время думал о том, что предстоит ему, а еще больше ей выдержать завтра днем.

Как рассказать о том, что произошло? Как поведать о том, чего уже нельзя вернуть?

Он ненавидел себя за то, что оставил их одних. Всего на несколько минут… казалось, на мгновение. Заказал ужин и вернулся… Картина, увиденная там, заставила его волосы встать дыбом.

Граф де Бюсси, проткнутый насквозь, прижимая к себе графиню, лежал распластанный на земле. Одна шпага, один удар, одна смерть на двоих. Кто это сделал? Проходящий мимо, обозлившийся от зависти и ревности идиот? Или это меткий удар кого-то из недобитых убийц, не смирившихся со своей судьбой?

Впервые Шико завыл, как раненый зверь, упавший перед мёртвыми друзьями на колени. Впервые шут плакал, как ребенок, не утирая слёз. Редкие прохожие, прижавшись к стенам домов, обходили его стороной, не смея приблизиться.

Как рассказать о той боли, что довелось испытать ему в тот миг, когда ещё до конца не понял, что успел потерять? Он видел смерть и раньше. Довольно часто сам лишал жизни, но чтобы вот так, вероломно, со спины – оборвать счастье, убить любовь, уничтожить надежду… Такое он видел впервые.

Шико не помнил, как рядом с ним оказался господин ле Одуэн и люди графа. Ночь опустилась слишком быстро и, размахивая факелом, лекарь едва не прошел мимо своего господина.

– Они здесь, – тусклым голосом произнес Шико. И вставая с земли, оперся рукой о плечо Реми, – Я не смог их сберечь, не успел.

Пошатываясь, шут отошел и привалился спиной к стене какого-то дома.

– Я не могу в это поверить… нет… не может быть, – прошептал лекарь, ощупывая холодные тела четы де Бюсси, которые почти слились в одно странное существо.

– Господин де Шико, – позвал Реми, – помогите, мне. Кажется, сударыня дышит…

Вдвоем они осторожно вынули из тела Бюсси шпагу, проткнувшую ему сердце, и отодвинули графа от супруги в сторону. Он был мертв, но на его лице светилась улыбка. Смерть застала его внезапно. Шут сам закрыл ему глаза, прощаясь с другом и достойнейшим человеком своего времени.

Катрин – в крови, с раной в груди, прерывисто дышала.

– Жива, она жива, – шептал Шико, как заклинание, пока нес графиню к ней в дом.

Госпожу де Бюсси спасла её стрекоза, она переломилась надвое от удара, и тот пришелся чуть в сторону. Если бы не украшение, то супруги де Бюсси оказались бы вместе за пределами этого мира.

Две недели Шико, почти не смыкая глаз, сидел возле графини, выполняя все наставления Реми. И вот она очнулась, не подозревая о том, что её ждет. Шут встал, вышел на балкон. Он всегда считал себя сильной личностью, считал себя выше многих из живущих вокруг горожан в своих помыслах, философском подходе к жизни. Он умел жить и выживать в любых условиях, но, как оказалось, совсем не был готов к страданиям, нахлынувшим на него так внезапно.

Катрин выжила, и это главное сейчас, но раны от любви не лечатся, это он знал по себе. Либо она переживет эту боль и сможет идти дальше, либо уйдет вслед за Бюсси. Тогда к чему все старания? Зачем он возвращает её к жизни? Зачем?

Жизнь разделилась на две половинки, как и моя стрекоза на 'до' и 'после'. В то светлое утро шут был грустен, как никогда. Он привел меня в церковный дворик. Я думала, что там меня ждёт Луи и радовалась нашей встрече, ведь мы не виделись, по словам Шико, около трёх недель. Приличный срок, учитывая то, что я очень волновалась о здоровье мужа.