– Да это же Флоренция! – закричал он, подбежав к иллюминатору.

– Откуда ты знаешь? – не поверил Лера.

– Я этот снег по телевизору видел два дня назад. Всё так и было точь-в-точь. Сразу Вашингтон, потом Флоренция, а потом айсберг.

– Быть не может!

Шурка на миг задумался.

– А вот и может, – сообщил он, найдя в пространстве нужную информацию. – Дежавю.

– Чего?

– Я видел то, что должно произойти в будущем.

Лера с сомнением посмотрел в иллюминатор.

– Ну, хорошо, – решил он проэкзаменовать друга. – Скажи тогда, что дальше будет, какая страна?

– Я же говорю, дальше будет айсберг и мы в него врежемся на полном ходу.

– Шутишь? – нахмурился Лера. – Мы тогда разобьёмся в лепёшку.

– Не разобьёмся, – сказал задумчиво Шурка, глядя своим всепроницающим взором куда-то в сторону. – У этой тарелки такая прочность, что она даже скалу может пробить.

И он вернулся за пульт управления.

– Хитрый какой, – прищурился Лера. – Сейчас сам тарелку направит в айсберг, а потом скажет «дежавю».

Айсберг

Лера стащил друга с капитанского кресла и сам взялся за штурвал. В следующий миг тарелка взбрыкнула, метнулась в космос, где на околоземной орбите едва не сбила чей-то спутник, и понеслась назад к Плутону.

– Поворачивай обратно! – увидев это, закричал Шурка. – А не то мы опять к инопланетянам попадём!

Лера резко крутанул руль – космолёт сделал стремительную петлю, рванулся на бешенной скорости к Земле и через несколько секунд уже падал в бескрайние воды Тихого океана. Последнее, что увидели друзья, было искрящееся под солнцем нагромождение льда…

Паровозы не летают

После столкновения с айсбергом, тарелка, словно сверхскоростная подводная лодка, нырнула в морскую пучину и понеслась так, что вода позади неё стала распадаться на молекулы водорода и кислорода.

– Брось штурвал, – потребовал Шурка.

– Да я к нему вообще не притрагиваюсь, – поднял руки Лера. – Она сама по себе шурует.

Через несколько минут космолёт выскочил из воды и завис в нижних слоях тропосферы [20] . Друзья с изумлением обнаружили под собой целую эскадру кораблей под военно-морским Андреевским флагом [21] . Тарелка поднялась ещё выше, и слева открылся вид на острова Кюсю, Хонсю, Хоккайдо и Сикоку [22] .

– Это же Япония! – воскликнул Лера. – А под нами Тихоокеанский флот России!

– Тогда, вон там, – показал Шурка на виднеющиеся справа на материке три города, идущие один за другим, – Находка, Владивосток и Уссурийск.

– Ничего не понимаю, – потряс головой Лера. – Как мы так быстро до Японского моря добрались?

– Не знаю, – Шурка подошёл к одной из стенок космолёта и приложил к ней ладонь, как будто хотел пощупать пульс, – хотя…

– Ё-моё, – посмотрел он на друга. – Оказывается, эта тарелка не просто летает, она дыры в пространстве делает и сразу выскакивает туда, куда ей надо.

В ту же секунду мимо них с рёвом пронеслось нечто огромное.

– Что это? – отшатнулся Шурка.

– Паровоз! – ляпнул Лера первое, что на ум пришло.

– Какой паровоз?! Мы же в воздухе, – напомнил Шурка. – И вообще все паровозы давно на пенсию списали, они теперь только в музеях есть.

– Тогда ракета.

Друзья бросились к иллюминаторам и точно – успели увидеть, как от них удаляется ввысь большая пышущая огнём ракета.

– Слушай, – схватился за голову Шурка. – Да это же по нам стреляли и промахнулись.

– Кто, Тихоокеанский флот?! – выпучил глаза Лера.

И друзья в очередной раз прильнули к иллюминаторам. На сей раз внизу под ними оказался полуостров Корея.

– Тарелку ветром снесло, – понял Лера. – Мы теперь нарушили воздушную границу Северной Кореи. Ещё немного – и по нам снова бабахнут.

– Всё, – решительно сел за пульт Шурка, – надо домой лететь.

Он указал координаты и включил автопилот.

Замраморенный сторож

Не прошло и четверти часа, как космолёт с погашенными огнями завис над их родным городком.

– Только что день был, а уже ночь, – удивился Лера, глядя в иллюминатор.

– Разница в семь часов, – пояснил Шурка. – Сейчас в городке одиннадцать часов вечера, значит, во Владивостоке шесть часов утра.

– А в Вашингтоне?

– Там теперь только четыре часа дня.

– Где тарелку будем прятать? – взялся он снова за штурвал.

– Осторожней, – предупредил Лера, – школу не раздави, она прямо под нами.

В это время школьный сторож дед Потап вышел на крыльцо с папироской в зубах.

– Лунища-то какая, – посмотрел он на громадную и жёлтую, словно дыня, луну. – А звёзды.

И запрокинул голову, вглядываясь в сияющие небеса. Потап не был большим знатоком астрономии, но одно место показалось ему подозрительным. Присмотревшись, дед вдруг понял, что точнёхонько над ним зияет абсолютно круглая чёрная дыра, на которой нет ни одной даже самой крохотной звёздочки. В следующий миг сторож окаменел от обрушившегося на него ослепительного оранжевого луча.

Увидев, что тарелка затянула внутрь старика, и что он застыл наподобие статуи, друзья от неожиданности и сами едва не остолбенели.

– Шурик, – пришёл первым в себя Лера, – что ты там такое нажал?

– Ничего я не нажимал.

– А почему деда сюда втянуло?

– Кто его знает.

Шурка подошёл к Потапу и осторожно коснулся его лица: – Слушай, да он мраморный!