Хотя Виталия была стопроцентно виновата в случившемся, она тем не менее затаила обиду на Елизавету Петровну и, как впоследствии выяснилось, прежде чем уволиться из фирмы, кое-что изготовила на ее полиграфическом оборудовании.
А именно – очень качественный пропуск с собственной фотографией, но с именем, отчеством и фамилией бывшей начальницы.
Через несколько месяцев после увольнения Виталия проводила вечер с компанией друзей в ресторане.
В том же ресторане отдыхал от тяжелого рабочего дня бизнесмен средней руки Василий Пудовый. Василий приметил симпатичную девушку, послал Виталии пламенный взор, та ему выразительно подмигнула. Василий пригласил ее на медленный танец и в процессе сделал ей недвусмысленное предложение.
Виталия Петушкова имела неприятное обыкновение заводить незнакомых мужчин, делать им прозрачные намеки и внушать надежды, но в последний момент уходить в кусты, короче, заниматься тем, что в народе называется «крутить динамо».
Так и на этот раз, выслушав предложение Василия, она сделала вид оскорбленной невинности, схватила с соседнего стола бокал красного вина и плеснула его в лицо Пудовому.
Василий почувствовал себя незаслуженно обиженным. Как всякий настоящий мужчина, он смотрел на женский отказ, как баран на новые ворота. То есть в принципе не понимал, как ему, такому великолепному, можно отказать. Кроме того, ему было жаль безнадежно испорченную итальянскую рубашку.
Он взревел раненым носорогом и попытался дать обидчице в глаз.
Та, однако, ловко увернулась, и удар Пудового (надо сказать, вполне соответствующий его фамилии) пришелся в челюсть совершенно постороннего человека. Тот ответил, и вскоре в ресторане завязалась полноценная драка с оглушительным женским визгом, битьем посуды, зеркал и официантов.
Полиция приехала на удивление быстро, всех дерущихся растащили по углам и приступили к «разбору полетов» и составлению протокола.
Виталия стояла в сторонке, по обыкновению делая вид, что не имеет к происшедшему никакого отношения. Однако тут в дело вмешалась дама, сидевшая за одним из столиков – та самая, чей был бокал, вылитый в лицо Пудовому.
Дама сообщила полиции, что именно Виталия начала всю эту безобразную потасовку. Даму поддержал ее спутник, человек с положением, и полиция внимательно отнеслась к ее словам.
У Виталии потребовали документы.
Тут-то она и предъявила пропуск на имя Елизаветы Петровны Горожанкиной, убив одним разом двух упитанных зайцев – увернувшись от наказания за мелкое хулиганство и устроив крупную неприятность бывшей начальнице…
– В результате мне прислали штрафную квитанцию, – закончила Елизавета Петровна свой удивительный рассказ.
– Так, может, и сейчас вас подставила эта самая Виталия Петушкова? – предположила Надежда. – Может быть, это она под вашим именем лечилась в центре «Гигея»?
– Она была совершенно здорова, – с сомнением проговорила Горожанкина. – И вообще, в ее возрасте не ходят по больницам и клиникам…
– Ну знаете, – решительно сказала Надежда, – мне разбираться некогда. Мне надо женщину найти, которая клинике деньги должна. Вы утверждаете, что это не вы, а сами помочь не хотите! Что мне делать?
– Да я хочу помочь, – стушевалась Елизавета Петровна, – просто в прошлый раз, когда я в полиции адрес Петушковой дала, меня и слушать не стали – мало ли, говорят, на кого вы укажете, что ж нам всех девушек города Санкт-Петербурга проверять на предмет драки в ресторане?
– Дайте ее адрес, – твердо сказала Надежда, – ее же в клинике помнят. Если не она – так ничего предъявлять мы ей не станем.
Надежда Николаевна подошла к двери подъезда. На двери был домофон, и Надежда уже собралась набрать на нем номер квартиры, но в это время дверь распахнулась, и на порог выплыла детская коляска. Коляску толкала перед собой маленькая хрупкая девушка, почти девочка. Одной рукой она катила коляску, в другой тащила огромный пакет, ногой придерживала дверь, подбородком прижимала к груди какую-то папочку. Надежда подержала дверь, пока замотанная девушка выбралась из дома и разобралась со своей поклажей.
Нужда в домофоне отпала. Надежда Николаевна поднялась на лифте на четвертый этаж и позвонила в квартиру.
Дверь почти мгновенно распахнулась. На пороге стоял долговязый мужчина с длинным лошадиным лицом, бесцветными редеющими волосами и пристальными холодными глазами.
– Здрассте! – проговорила Надежда растерянно. – А Виталия дома?
– Заходите. – Мужчина отступил в сторону, пропуская Надежду в квартиру.
Надежда Николаевна не спешила воспользоваться приглашением. Наоборот, она немного попятилась и окинула незнакомца внимательным взглядом.
Что-то в его внешности ей не понравилось. Пристальный, немигающий взгляд, настороженное выражение лица, и то, что он так сразу приглашает ее войти в квартиру, даже не спросив, кто она такая… и еще что-то…
– Так дома Виталия или нет? – спросила она, на всякий случай еще немного отступив.
– А вы к ней по какому вопросу? – спросил мужчина, как будто прочитав ее мысли.
– А я… я из районной библиотеки, – выпалила Надежда первое, что пришло в голову. – Она книгу давно не возвращает. А у нас на эту книгу большая очередь.
– Книгу? – переспросил незнакомец, и лошадиное лицо еще больше вытянулось. – Какую книгу?
– «Энциклопедию комнатных и декоративных растений», – ответила Надежда, вспомнив книгу, найденную под кроватью в клинике. – Очень популярная книга, женщины каждый день спрашивают…
Отвечая, она внимательно оглядела незнакомца и поняла, что ее так насторожило, помимо его подозрительного взгляда.
Как люди одеваются у себя дома? Кто как – кто ходит в удобных тренировочных штанах и футболке, кто – в старых джинсах и клетчатой рубахе, этот же был одет в мятый серый костюм, правда, без галстука, самое же главное, на ногах у него были не тапочки, не домашние туфли, а обыкновенные ботинки.
То есть он здесь не у себя дома. И даже не в гостях – гостю тоже наверняка предложили бы тапочки.
А тогда что он здесь делает?
– Комнатные растения? – переспросил подозрительный незнакомец, и по его лицу пробежало облачко. – Вы заходите, может быть, мы найдем эту книгу. Вроде я ее видел в комнате.
– Так, значит, Виталии нет дома? – повторила Надежда и тихонечко двинулась в сторону лифта. – Ну так я зайду позже, когда она будет. Я же не могу без нее хозяйничать в квартире!
– Заходите! – повторил мужчина совсем другим тоном – жестким и повелительным, и выскользнул на площадку, отрезав Надежде Николаевне путь к лифту. – Заходите, я сказал.
На его длинном лице появилась жесткая складка, и выражение его стало хищным и опасным.
– Зачем? В чем дело? – забормотала Надежда, в панике оглядываясь по сторонам. – Я спешу, мне некогда… Мне сегодня нужно еще четыре адреса обойти…