– Но теперь я оказался в безвыходном положении. Счетчик тикал, и мне нужно было действовать быстро. Короче, я нанял Веронику, и тут все закрутилось… Я попал между молотом и наковальней, между уголовниками и мощной фирмой…
– Как, вы сказали, называется тот мультфильм? – спросила Надежда Николаевна.
– Да какая вам разница? – раздраженно выпалил Любомирский.
– Может быть, никакой… а может быть, очень большая… Вы сказали – «Чудо-дерево»? А толстянку в народе называют денежным деревом… Считается, что, когда ее листья сочные, налитые – значит, в доме хорошо с деньгами… – Она повернулась к подоконнику и продолжила: – Кстати, эта толстянка совсем захирела… а еще совсем недавно она была в отличном состоянии… Что бы это значило? А еще книга, которую я нашла в клинике… Антон Антонович, у вас, случайно, нет лопатки?
– Лопатки, случайно, нет, – ответил заинтригованный Козодоев. – Есть только этот нож… – Он подал Надежде свой складной нож, предварительно выдвинув широкое лезвие.
Надежда пару раз копнула землю под толстянкой и жестом циркового фокусника достала из горшка флешку.
– Думаю, это именно то, что вы искали! – проговорила она, повернувшись к Любомирскому. – Она вам не доверяла и спрятала флешку, пока вы разговаривали по телефону.
Тот взвыл и бросился к Надежде, но Антон Антонович перехватил его, завернул руку за спину и усадил на прежнее место.
– Снова я снимаю перед вами шляпу, которой у меня нет! – восхищенно проговорил он, взяв флешку у Надежды. – Теперь благодаря вам мы сможем разобраться в незаконных операциях фирмы «Леновекс»! Скажите, Надежда Николаевна, вы бы не согласились поработать в моем отделе?
– Что вы! – воскликнула Надежда. – Муж будет категорически против! И кот тоже!
– Мне кажется, вы их не очень-то спрашиваете…
Антон Антонович отдал приказ, и его подчиненные вывели Любомирского. Козодоев подошел к Надежде Николаевне и сказал, благодарно глядя ей в глаза:
– Еще раз хочу вас поблагодарить за помощь. Я вам действительно очень признателен, и если вам когда-нибудь что-то понадобится – звоните мне, я к вашим услугам! – С этими словами он протянул ей визитную карточку, на которой было только его имя и телефонный номер.
– Ладно, если что… – Надежда взглянула на часы. – Ой, скоро муж вернется! Я вообще-то в магазин шла, когда вы меня перехватили…
Автомобили с тонированными стеклами подлетели к зданию международного аэропорта Пулково-2.
Из машин высыпали мрачные люди в одинаковых, темных не по сезону пиджаках, ворвались в зал отлета и рассыпались по нему в поисках своих пропавших «объектов». Следом вошел лысый мужчина с настороженными глазами. В руке он держал рацию, маленькие злые глазки обегали зал.
– Шеф, я их не вижу! – поступил через несколько минут доклад первого боевика.
– Я тоже не вижу… И я… И я… – докладывали с небольшими паузами остальные.
– Не может быть… – процедил шеф, оглядывая зал. – Они должны быть здесь, должны быть…
Толпа пассажиров втягивалась в ворота таможенной зоны. Кто-то катил за собой огромные чемоданы, кто-то вел за руку детей. Здесь были пассажиры нескольких рейсов – на Стамбул и Франкфурт-на-Майне, на Дюссельдорф и, конечно же, на Нью-Йорк.
– Шеф, в этом зале их точно нет!
– Значит, они добрались быстрее нас и уже прошли на регистрацию!
Шеф подошел к дежурной у входа в зону регистрации, вполголоса проговорил:
– Позовите, пожалуйста, Павла Прокофьевича!
Девушка окинула его оценивающим взглядом. Она заметила пятна пота на рубашке, проступающую на щеках двухдневную щетину, однако отметила уверенный вид, начальственные замашки и проговорила в переговорное устройство:
– Павел Прокофьевич, здесь вас спрашивают!
Через несколько минут ко входу в зал регистрации подошел невысокий вальяжный мужчина средних лет в светлом пиджаке. Увидев лысого потеющего господина, он проговорил:
– Здравствуй, Глеб! Что у тебя здесь? Дела?
– Дела, Паша! – подтвердил шеф. – Скажи своим людям, чтобы пропустили нас в зону регистрации. Нам нужно с двумя человечками поговорить.
– Кто такие? – осведомился Павел Прокофьевич, пронзительно взглянув на коллегу.
– Зачем тебе лишняя информация, Паша? Достаточно знать, что они сбежали, не заплатив по счетам… Точнее, хотят сбежать. По счетам, Паша, нужно платить.
Павел Прокофьевич молчал, раздумывая, и шеф добавил:
– Ты же знаешь, Паша, я помню добро. И с моей фирмой лучше дружить. Полезно для здоровья.
– Ладно. – Павел Прокофьевич повернулся к дежурным. – Пропустите этого господина с сопровождающими…
– И без досмотра! – добавил шеф.
– Ладно, только не устраивайте у меня перестрелку!
– Не беспокойся! – Шеф криво улыбнулся. – Не устроим!
Он прошел в зал регистрации, минуя рамки металлоискателей, за ним проследовали четверо боевиков. Все дружно направились к стойке, где регистрировались пассажиры единственного нью-йоркского рейса. Регистрация только начиналась.
– Вот они! – вполголоса проговорил один из спутников шефа.
– Вижу! – процедил тот, не разжимая губ.
В очереди, совсем недалеко от стойки, стоял невысокий коренастый мужчина с черной бородой, в черных же очках, в длинном арабском одеянии, с белой накидкой на голове. Рядом с ним возвышалась высокая женщина в парандже.
Четверо в темных пиджаках вплотную подошли к колоритной парочке, один из них вполголоса проговорил:
– Не поднимайте шума! Пройдемте с нами!
«Араб» что-то возмущенно проговорил по-английски.
– Не валяй Ваньку! – прикрикнул на него боевик и ткнул в бок ствол пистолета. – Пойдешь как миленький!
Еще двое схватили за локти спутницу бородача.
Обоих повели через зал к двери с надписью: «Только для персонала». Бородач возмущался, переходя с английского на арабский, его спутница шла молча, покорная судьбе, как и подобает женщине Востока.
– Что происходит? – поинтересовался турист из Техаса, с удивлением наблюдавший эту сцену.
– Возможно, это террористы, – предположил его сосед по очереди, бизнесмен из Бостона. – Или наркокурьеры…
Восточную парочку ввели в комнату для допросов, которую любезно уступил шефу Павел Прокофьевич.
Оказавшись за закрытой дверью, шеф подскочил к бородачу и одним движением сорвал с него очки и головную повязку.
Араб на секунду опешил от такого обращения, но тут же опомнился и завопил на ломаном русском языке:
– Я есть подданный Аль-Саудия… Я есть возмущен! Я есть жаловаться его высочеству!