– Знал? Ты знал?! – Бен Чатсфилд уставился на своего брата Спенсера, пытаясь справиться с ошеломляющим по силе порывом гнева. Он сжал кулаки, и слова, пропитанные обидой и злобой, уже готовы были сорваться с его губ. Однако Бен сдержался. По старой привычке он решил скрыть свои истинные чувства. На его губах появилась кривая усмешка, словно шокирующее признание Спенсера ничего не значило. – И как давно тебе об этом известно?
– О том, что я внебрачный ребенок? – Спенсер равнодушно пожал плечами. – Пять лет. Я узнал это в свой двадцать девятый день рождения.
Пять лет. Бен моргнул. Последние пять лет он провел вдалеке от брата, от всей своей семьи, и для чего? Оказалось, все было понапрасну.
– Ты хорошо поработал здесь, – сменил тему Спенсер, но Бен ничего не ответил.
Спенсер осматривал уютный, но в то же время элегантный небольшой ресторан в Ницце, владельцем которого был Бен. Пару минут назад его брат распахнул двери ресторана и зашел внутрь. Спенсер выглядел как самый обычный турист, решивший перекусить по дороге. Не осталось и следа от того старшего брата, лидера «трех мушкетеров», каким Бен его помнил и по которому страшно скучал. Выйдя из кухни, Бен замер, увидев Спенсера, а тот, как ни в чем не бывало, радостно улыбался ему, словно они в последний раз виделись на прошлой неделе, а не четырнадцать лет назад.
– Привет, Бен, – сказал брат.
И поведал, что уже пять лет знает о тайне, в которую Бен оказался посвящен, когда ему исполнилось восемнадцать. Та тайна разбила Бену сердце и вынудила его покинуть дом, разорвав все связи с семьей. Горькая правда дорого ему обошлась, а Спенсер теперь стоит перед ним и улыбается.
– Это все дела прошлые, – сказал Спенсер, и Бен заметил, что он пытается прекратить неприятный разговор. Но было поздно. Уже пять лет как поздно. – Что было, того не изменить. Я всегда чувствовал, что у Майкла есть причины относиться ко мне не так, как к тебе и Джеймсу, и рад, что наконец-то понял, в чем дело. Ему было хорошо известно, что я не его сын. С этим я давным-давно смирился.
– Рад за тебя, – ответил Бен.
Его голос был спокойным, несмотря на то что внутри бушевал ураган эмоций. Сожаление и чувство вины, печаль и радость – все смешалось, когда он снова увидел своего любимого брата. Но гнев затмевал все.
Старая обида прожигала грудь и раскаленной лавой обволакивала внутренности. Неужели Спенсер думает, что он может вот так запросто снова появиться в жизни Бена, как будто ничего не было? Не извинившись, не дав никаких объяснений, отмахнуться от четырнадцати лет, которые они провели в разлуке.
– Что ты здесь делаешь, Спенсер? – спросил Бен.
Брови старшего брата слегка приподнялись. Его озадачило и удивило равнодушие, которое он уловил в тоне Бена.
– Неужели ты не рад меня видеть? Много времени прошло…
– Ты всегда знал, где я нахожусь.
– Да и ты знал, где нахожусь я, – парировал Спенсер.
– Я не предполагал, что тебе известна правда.
– А в противном случае все было бы по-другому? – нахмурился Спенсер, и Бен отвел глаза:
– Возможно.
Вернулся бы он в лоно семьи, если бы понял, что Спенсеру известно его происхождение? Трудно сказать. У него осталось не очень много счастливых воспоминаний о семье и о том, что это такое – быть одним из Чатсфилдов.
– Но ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнил Бен. – Что ты здесь делаешь?
Его захлестнула очередная волна гнева, когда он начал понимать, что брату что-то от него нужно.
– Я решил, что настало время «трем мушкетерам» воссоединиться, – заявил Спенсер. – Джеймс сейчас тоже в Ницце. Он приехал на выходные и сгорает от нетерпения, мечтая встретиться с тобой. Мы снова можем быть вместе, Бен, на благо семьи Чатсфилд.
Семья Чатсфилд… Империя дорогих отелей, на создание и процветание которой его отец положил все силы. Спенсер мог бы стать наследником всего этого богатства, если бы не был внебрачным ребенком. Хотя все равно он им стал, после того как их дядя Джин согласился сделать Спенсера главным исполнительным директором компании. Бену было об этом известно. Он старался не читать в прессе ничего, что касалось Чатсфилдов, но до него доходили обрывки слухов.
Похоже, Спенсер хочет, чтобы Бен снова трудился на благо семьи. Неужели он рассчитывает, что брат с радостью согласится, как будто не было долгих лет разлуки?
– Тебя совершенно не волнует наше воссоединение, – с горькой усмешкой бросил Бен. – Отбрось притворство, Спенсер. На самом деле тебе нужно, чтобы я что-то сделал для тебя. Для семьи Чатсфилд. Не так ли?
Спенсер опешил.
«Я больше не тот мальчишка, которого он помнит», – подумал Бен. Преданный, словно щенок, готовый всем угодить и всех осчастливить, но обреченный на вечные неудачи. С него хватит! Он не собирается стараться для кого-то, тем более для Спенсера или для семьи.
– Я сейчас немного занят, как видишь. – Бен скривил губы в безрадостной улыбке.
Лучше перевести все в шутку, нежели поступить так, как он жаждет, а именно – кому-нибудь врезать, быть может, даже Спенсеру.
– Ты проделал огромную работу, – заторопился Спенсер. – Я слышал, что этому ресторану присудили почетные мишленовские звезды. Мои поздравления. Сколько всего ресторанов ты открыл?
– Семь.
– Восхитительно!
Бен ничего не ответил. Ему не нужна была похвала брата.
– Ты, скорее всего, слышал в новостях о сделке с Харрингтонами… – начал Спенсер.
– Которую не удалось заключить? Да, слышал.
Бен знал, что Чатсфилды предложили выкупить компанию Харрингтонов, что его брат Джеймс в скором времени женится на Лейле, принцессе Сураади. Он сделал ей предложение перед зданием отеля «Чатсфилд» в Нью-Йорке – после того, как на гигантском биллборде высветилось его признание в любви. Ажиотаж вокруг семьи раздражал Бена, но людям это нравилось, и популярность Чатсфилдов просто зашкаливала.
– Харрингтоны в конце концов согласятся на сделку, – заверил он Спенсера. – У них нет серьезных связей и достаточного влияния, чтобы долго сопротивляться.
– Переговоры будут напряженными, – заметил Спенсер. – Со мной согласны многие учредители нашей компании, но не все. Пока что.
Бен пожал плечами. Его не волновал семейный бизнес.
– Послушай, – не унимался Спенсер. – Мне нужно срочно лететь на переговоры в Нью-Йорк и Лондон. Мое присутствие там необходимо.
– Присутствуй.
– А на следующей неделе я должен быть в Берлине, чтобы заниматься отелем во время Берлинале.