Нет. Все дело в том, что произошло после. В отвращении на лице Рафаэля, когда он протянул ей полотенце. В том, как он почти силком загнал ее обратно в ее комнату и проследил, чтобы она закрыла дверь, – будто ей нельзя доверять и она в любой момент может снова наброситься на него и изнасиловать. Вот это-то и мучило ее больше всего.
Широко открыв глаза, Лотти сбросила покрывало и выпрыгнула из постели. Надо быть сильной, а не оплакивать свои ошибки. Сконцентрироваться на настоящем, на том, ради чего она здесь. Ребенок – если он есть – самое важное. Лотти слегка поморщилась, ощутив легкую боль внутри – там, где недавно был Рафаэль, и решительно направилась в ванную.
Когда она наконец спустилась вниз, Рафаэля нигде не было видно. Какое облегчение. Она совсем не хочет его видеть. Хоть и провела последний час в размышлениях о том, как будет вести себя при встрече, ведь встреча наверняка окажется неловкой. Будет ли веселой, беззаботной, небрежно легкомысленной в отношении случившегося между ними? Будет ли вести себя в духе «ха-ха, было весело, но это ничего не значит и конечно же никогда не повторится снова»?
Но актерские навыки ей не пригодились. Она закончила обедать, а Рафаэля по-прежнему нигде не было видно. Лотти несколько раз прошла мимо его кабинета, прислушиваясь на ходу. Но за дверью было тихо, а она, разумеется, не стала стучаться.
Вечером от него все еще не было ни слуху ни духу, и Лотти убедила себя, что он ушел навсегда, бросив ее одну. Ну и ладно. Так даже лучше. Сэкономит кучу нервов.
К вечеру Лотти решила, что ей не повредит немного свежего воздуха, и, накинув свитер, вышла на террасу. Полная луна освещала сад, и деревья и растения в ее неверном свете казались жестче и агрессивнее своих дневных версий.
Распахнув железные ворота, Лотти помедлила минуту, глядя на лунную дорожку на воде. Она медленно начала спускаться по ступенькам, осторожно прокладывая дорогу к озеру. Не хватало только упасть сейчас. Неизвестно, когда ее найдут, и найдут ли, если это произойдет.
Спустившись, она различила звук работающего мотора и увидела приближающийся катер с Рафаэлем у руля. Он уверенно вел судно к берегу, положив одну руку на штурвал.
Заглушив мотор, он выпрыгнул на берег с веревкой в руках.
– Что ты тут делаешь?
Не самое теплое приветствие.
– Любуюсь прекрасным видом. На озеро, – поспешно прибавила она, пока он не успел подумать, что это он представляет собой прекрасный вид.
– Ужинала? – Подтянув к себе судно, Рафаэль наклонился и вытащил оттуда два больших пакета, прежде чем встретиться с ней взглядом.
– М-м-м… Еще нет. – Она ответила на его взгляд. Весь его холодный вид говорил о том, что это чисто практический вопрос, а не куртуазное приглашение.
– Что ж, тут много еды. – Он потряс пакетами. – Я хочу поработать вечером, так что просто сделаю сэндвич, а ты приготовь себе полноценный ужин.
– Хорошо. – Его бескомпромиссный тон не допускал возражений, но Лотти все же попыталась. – Раз уж я буду готовить, могу и на твою долю.
– Нет, спасибо. Мне вполне хватит сэндвича.
– Чудненько. – Раз он хочет этого, пусть так и будет.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Лотти готовилась к неловкости, но это больше было похоже на враждебность. Она поняла, что все ее страхи были обоснованы. Она не ошиблась, глядя на выражение его лица прошлой ночью. До сих пор она думала, что произошедшее между ними – ошибка, которую не стоит повторять. Сейчас же она поняла, что это на самом деле – чудовищное предательство, унизительное фиаско, которое пристыдило ее до глубины души.
И все в этом холодном, высокомерном человеке, который стоял напротив нее, говорило о том, что он именно так и думает.
Развернувшись, Лотти начала подниматься к террасе, окончательно разозлившись, когда горячие слезы жалости к себе покатились по ее щекам, горящим от стыда и унижения. Она слышала, как он идет за ней, как шуршат пакеты с едой в его руках.
– Лотти, подожди. – Догнав ее, Рафаэль бросил пакеты и положил руку ей на плечо. – Насчет прошлой ночи…
– Забудь об этом, Рафаэль. – Стряхнув его руку, она продолжила подъем. Только бы он не увидел ее слез. Она не в состоянии обсуждать случившееся, слушать, как он будет говорить, что это была ошибка, или хуже – что он сожалеет о той ночи. Этого ей не вынести.
С каждым шагом ее стыд и отчаяние, подстегиваемые гневом, становились все сильнее. Когда она достигла верхней точки лестницы, ее эмоции тоже достигли пика – так что она в итоге споткнулась и пошатнулась, едва не упав. Сердце, как молот, стучало в груди.
– Лотти! – Через секунду он был рядом. – Все в порядке?
– В полном. – Она восстановила равновесие и направилась к террасе. – Не стоит беспокойства.
Рафаэль разбирал пакеты на кухне, когда понял, что Лотти стоит в дверях и наблюдает за ним. Он поднял взгляд, отметил румянец на ее щеках, всклокоченные волосы, наэлектризованные шерстяным джемпером, который она только что натянула на себя через голову. Она выглядела сексуально и в то же время казалась уязвленной. И она выглядела так, словно изо всех сил сдерживает себя, чтобы не сказать ничего лишнего.
– Я освобожу тебе место через минуту.
В ответ – лишь пожатие плеч.
– Я купил прошутто и свежую пасту, а еще овощей и салат. – Он открыл холодильник.
– Спасибо.
Лотти проскользнула в кухню и прокралась мимо него, чтобы набрать в чайник воды. В воздухе запахло цветами и враждебностью.
– Послушай, Лотти, если дело в прошлой ночи…
– Прошлой ночи? – Она обожгла его взглядом. – А что такого было прошлой ночью?
– Не будь ребенком.
Его терпение было на исходе. Он устал от недосыпа и длинных нудных телефонных переговоров, которые ему из-за нее пришлось проводить вне виллы. Он был голоден и злился, что дал себе волю прошлой ночью.
– Думаю, мы оба понимаем всю нелепость произошедшего и должны постараться больше не попадать в подобные ситуации.
Лед во взгляде голубых глаз Лотти обжег его.
– Я уверен, мы оба об этом жалеем.
Конечно, он жалеет. Хоть его и трясет от желания заниматься с ней любовью неделями напролет. Хоть каждая мелочь, которую она говорит или делает, выводит его из себя. Хоть тысячу раз уже ему хотелось прижать ее к себе, почувствовать давление ее мягкого тела, стянуть с нее одежду, накрыть обнаженное тело своим. Но он знал, что в состоянии справиться с собой. Мастер самоконтроля – разве он уступит своей слабости?
Когда они находились в палаццо, это было не так уж сложно. Работа, встречи, деловые поездки – не все из этого было необходимо, но помогало держаться от Лотти на расстоянии, требовало его внимания. Но здесь, на вилле, бежать некуда. И это стало для него шоком. Ему едва удавалось сохранять самоконтроль и казаться индифферентным, сохранять маску безразличия, когда его разрывало от желания.