Черта с два! Фортуна никогда не считала меня своим любимчиком, что в очередной раз и доказала.
То, что из Сашки получился зомби-профи, было абсолютно предсказуемо – с его-то десантно-штурмовой подготовкой! Я понял это еще до того, как он на меня набросился – по тому, как он весь подобрался перед броском, уподобившись взведенной пружине автоматного затвора. Точно также он вел себя перед боем со своими прежними врагами. И так он повел себя сейчас, готовясь свернуть мне шею одним сильным и молниеносным движением. Или проломить мне ударом кулака височную кость. Или выдрать кадык, что давалось Урагану с той же легкостью, с какой я срывал с ветки яблоко. А, может, он хотел прикончить меня другим смертоносным приемом, которых в его арсенале насчитывалось предостаточно. Это уже не имело для меня значения, так как, повторюсь, в рукопашном бою с Сашкой мои шансы на победу были нулевые.
В данный момент при мне был только нож – жалкий защитный контраргумент против ветерана-десантника, и я не удивлюсь, если в итоге мой же нож воткнется мне же в глотку. Чтобы вооружиться чем-то посерьезнее, мне следовало добежать до автомобиля. В его багажнике хватало огнестрельного добра, способного остановить зомби. А еще на водительском сиденье лежал мой пояс с револьверами, который я держал под рукой всю ночь, но перед завтраком убрал в машину. Ее и меня разделял всего десяток шагов. Небольшое расстояние, если бы речь шла об обычной драке. И – довольно существенное в стычке с копателем-профи. Во время бегства я волей-неволей повернусь к Сашке спиной, а это верная гибель. Вдобавок мне еще надо открыть автомобильную дверцу и вытащить оружие. Это тоже займет считанные секунды, вот только противник не даст мне даже такой малой форы.
Боевая пружина, в которую превратился Ураган, недолго держалась на взводе. И выстрелила, едва помутившийся взор напарника засек движущуюся цель. Мгновение, и копатель устремляется ко мне с животным рыком, при этом взгляд его остается остекленевшим, а лицо – мертвенно-бледным, ничуть не багровея от злобы.
Изо рта Сашки торчит обрывок полиэтилена, похожий на пену, что вылетает из пасти бешеной собаки. Что читает сейчас у меня на лице Сашка, неизвестно, но точно не злость и не ярость. Я все еще растерян и не знаю, как мне поступить. Но жребий брошен, и теперь мне так или иначе придется защищаться, чем бы ни обернулся для меня этот неравный поединок…
От брошенной мною в лицо Урагана, железной посуды тот отмахнулся, будто от стаи назойливых мух. Но одна из мисок таки попала ему в лоб и отвлекла от цели. Всего лишь на мгновение, но этого мне хватило, чтобы броситься несущемуся на меня противнику под ноги.
Реакция у профи оказалась на высоте – заметив краем глаза мой маневр, он моментально подпрыгнул. И перескочил бы через меня, если бы я не успел схватить его за лодыжку.
Удержать Сашку у меня, конечно, не получилось, но сбить его с ног вполне удалось. Разогнавшись, он не успел сгруппироваться, чтобы обезопасить падение. И шмякнулся ниц с такой силой, что будь он все еще нормальным человеком, то отшиб бы себе о землю внутренности. Но зомби на мелочи вроде ушибов, вывихов и сотрясений внимания не обращают, а сломать Урагану ногу мне не повезло. Упав, он тут же перевернулся на спину, сделал кувырок назад и, оттолкнувшись руками, снова вскочил на ноги – натуральный ванька-встанька весом в центнер с гаком!
Впрочем, пока он занимался акробатикой, я тоже не сидел… вернее, не лежал сложа руки. Мне не было нужды кувыркаться, поэтому я очутился на ногах раньше противника. После чего воспользовался отыгранной форой и, уронив с головы шляпу, бросился к водительской дверце машины.
Добраться до револьверов можно было быстрее, чем до арсенала в закрытом багажнике. Правда, лишь в теории, поскольку Сашка вновь налетел на меня, когда я ухватился за ручку дверцы. Мне следовало бы развернуться к нему лицом, чтобы не заработать удар в спину, но я все же рискнул и распахнул дверцу. А затем нырнул в кабину, на передние сиденья, отчего вражеский кулак угодил мне не в основание черепа, куда изначально метил Ураган, а промеж лопаток. Что было уже не фатально, но все равно больно, и у меня на миг перехватило дыхание.
Наш «гранд чероки» – или Большой Вождь, как мы его любя называли, – был просторной машиной, но не настолько, чтобы устраивать у него салоне драку. Это понимал даже зомби. Он не стал запрыгивать в джип следом за мной, а ухватил меня за сапоги и потащил наружу. Да так резко, что я едва успел схватить пояс с револьверами и прижать подбородок к груди. Не сделай я последнего, то стукнулся бы затылком о порог кабины, когда мгновением позже вылетел из нее. А так я лишь ударился о землю уже ушибленной спиной, что тоже было не фатально, но по-прежнему чертовски больно. Но как бы то ни было, за время моего короткого падения я выхватил из кобуры один из револьверов – им оказался Бедлам, – и взвел боек…
Вот только стрелять как назло было не в кого! Не угасшие в Сашке инстинкты подсказали ему, что раз в моих руках появился ствол, то переть на меня врукопашную лучше не стоит. Отпустив мои ноги, он моментально ушел с линии огня: вскочил на капот и, перекатившись по нему, спрыгнул на землю по другую сторону джипа.
Попасть в него, стреляя из лежачего положения, стало невозможно, и мне пришлось срочно менять позицию.
– Да пропади ты пропадом! – выругался я, с кряхтением поднимаясь на ноги. Отбитая спина болела так, что каждое движение давалось мне с трудом. Отчего со стороны я, наверное, и сам напоминал теперь неуклюжего зомби.
Профи действуют на уровне одних лишь инстинктов, а иначе Сашка вспомнил бы, где он тоже может раздобыть оружие. Но капитан напрочь утратил память и логическое мышление. Вместо того, чтобы вытащить из багажника дробовик или винтовку, он повел себя как дикий зверь, нарвавшийся на способную дать отпор жертву. То есть сменил прямолинейную тактику на более коварную и осторожную. И когда я, поднявшись с земли, снова хотел взять Урагана на мушку, тот успел скрыться в густых прибрежных кустах.
Свежих следов, примявших траву, в ней не наблюдалось. Не иначе, противник удрал от меня по тропинке, которую мы протоптали, когда ходили в кусты по нужде. Но расстреливать их наугад являлось бессмысленно – Сашки там уже явно не было. Он мог улизнуть оттуда под прикрытием зарослей куда угодно, и ни один сучок не хрустнул бы при этом у него под ботинком.
Мог ли он теперь оставить меня в покое? Да, если я прямо сейчас прыгну в джип и, ударив по газам, умчусь прочь, подальше от этого места. Память у зомби короткая, как ствол ружейного обреза. Они быстро забывают тех, кому повезло от них убежать, и преследуют несостоявшихся жертв лишь до тех пор, пока те не скроются с их глаз. А за оставшимися вещами можно вернуться позже – когда Сашка успокоится и, всецело подчинившись Зову, уйдет отсюда в направлении Москвы.
Ураган являлся тем редким копателем, которого я был готов пощадить, пусть даже он мог натворить немало бед на пути к Котловану. Но лучше я скажу его жене и сыновьям, что он остался жив – хотя бы в таком плачевном виде, – нежели сообщу им куда более трагичную новость. Миллионы людей, чьих близких постигла та же беда, продолжают верить, что однажды Зов умолкнет, и все копатели, очнувшись от наваждения, вернутся домой, к своим семьям. И это в любом случае куда лучше, чем жить вообще безо всякой надежды. Вот и пусть сашкины родные надеются на чудо, а не уподобляются мне – человеку, знающему, что никакие чудеса уже не вернут ему то, что он когда-то потерял.