– Надо идти, Вано, – сказал я уже серьезно, – малой ведь давно уже ушел, так?
– Три часа нету, – покачал головой Вано, – пропал пацан.
– Сам не ходил? – спросил я.
– Так, чуть-чуть посмотрел. В городе постреливают, но так, нехотя. Здесь тихо. Я тут вот о чем подумал…
– Рассказывай, – кивнул я.
– Надо фрица какого-нибудь поймать. Тебя на носилки – и вперед.
– Ага, а тут что, много фрицев, желающих раненых красноармейцев потаскать?
– Ну, здесь нет, а в городе-то можно поймать! – грозно сказал Вано.
– Ты серьезно? – я думал, что он передумает.
– А чего тут еще придумаешь? Вдруг Федьку немцы взяли, приведет сюда и – все.
– Если бы взяли, уже, наверное, пришли бы, – заметил я.
– Серега, может, все-таки получится? – прозвучал голос Толяна. – Чего тут высиживать?
– Да знаю я. Оба загнемся, если к врачу не попадем. – Я пытался что-нибудь придумать, но голова отказывалась. Только боль – и все думы только о ней. А если заражение, ладно если в ящик, а то оставят калекой, ну на хрен. Кому я нужен буду?
– Вано, ты у нас в одиночку не ходил ведь ни разу, сможешь ли?
– Хорош базарить, командир, не доверяешь? – резко оборвал меня Вано. – Все будет как надо.
– Дай сожрать чего-нибудь или нету ни хрена? – сменил я тему.
– Как это нету? Я же немцев обобрал, есть и сосиски, и тушняк. Даже хлеб есть. Только он какой-то странный…
– Да ты куркуль. Дай тушенки, пожалуйста, и банку сам открой. А хлеб у них еще до войны выпечен.
– Да вот, держи, открыта уже, – Здоровый снял с костра банку и подставил мне. – И как это – до войны?
– А вот так, как-нибудь расскажу.
Я попытался взять нож, потянулся, но только уронил голову без сил.
– Погодь, сейчас покормлю тебя.
Мне стало так стыдно, за свою беспомощность. Я тут же представил, как я захочу в туалет. По нужде, он тоже мне помогать будет?
Проглотив несколько кусков мяса, я попросил воды.
– Может, лучше шнапсу хлебнешь? Боль потише будет, я по себе знаю, – проговорил Вано, подставляя мне горлышко фляги.
– Вано, ну не люблю я спиртное, меня мутит даже от запаха. Ты же знаешь, я вообще не пью.
– А я тебе нос заткну, ты и проглотишь, – засмеялся тот в ответ.
– Отстань, искуситель. – Я сделал несколько глотков воды и опять опустил голову на подложенную накидку.
Вано ушел минут через пятнадцать. Зарядил и положил возле нас автоматы и, пробормотав что-то, ушел.
– Ну чего, Толя, будем ждать?
– Слушай, командир, а ты на хрена меня закрыл, когда граната рванула? – как-то даже недобро посмотрел на меня Круглов.
– Честно? – спросил я.
– Конечно, – утвердительно качнул головой Толя.
– Как-то само собой получилось, тебя ранило, я рванул к тебе, а тут граната. Думать-то и некогда было, лег – да и все.
– Вообще-то я должен был тебя закрывать, – отвернулся мой телохранитель.
– Да по фигу уже теперь, что сделано, то сделано. Зато ты жив.
– А если ты умрешь? Думаешь, я надолго тебя переживу? Мне ведь приказано охранять тебя везде и всюду. Андрюха вот погиб, я один теперь, но не вышло у меня.
– Все, заткнись, пожалуйста, – оборвал я его пламенную речь. Чего доброго еще застрелится.
Кстати, жжение помаленьку стало отходить, вместо него, проявилась тупая, но все же вполне терпимая боль.
– Слышь, охранник?
– Чего, – недовольно спросил Толян.
– Дрянь мы придумали с походом Вано за фрицем.
– Ты только сейчас это понял? – зло процедил Круглов.
– Да башка не варит ни хрена. Чего я согласился – сам не пойму.
Однако договорить нам не дали. В дыре, что служила входом в наше убежище, появилась голова Федьки. Мы с Толяном вскинули автоматы, а Федя залез и поднял руки.
– Товарищ командир, это же я, не стреляйте! Там дядя Вано сзади.
– Ты где пропадал?
– Федор у нас самый полезный человек оказался, – раздался голос Вано, а затем он и сам появился.
– Вернулся? Слава богу! – выдохнул я.
– Ага и посмотри с кем, – пробасил Здоровый.
Он отошел в сторону, и я увидел бойца в красноармейской шинели. А когда пригляделся, меня чуть кондратий не хватил. Девушка! Тем временем в нашу берлогу залезли еще два бойца, тоже в шинелях, со знаками различия пехотинцев.
– Товарищ лейтенант государственной безопасности, разрешите доложить? – отчеканила девчушка громко, я аж скривился.
– Докладывайте, только без всяких этих «безопасностей». Не в штабе сидим, а во вражеском тылу. Коротко, пожалуйста, и извините за грубость.
Девчонка смущенно потупила взгляд и заговорила:
– Санинструктор Мельникова, прибыла для оказания помощи и эвакуации раненых командиров.
– О, как! – я подавился и закашлял. – Родная, как тебя по имени?
– Валентина, – она опять засмущалась и отвела глаза.
– Ну что, расскажет мне кто-нибудь, что все это значит и как вы тут всем табором оказались?
– Командир, давай я, – вступил в разговор Вано.
– Ну, куда же без тебя. Давай, трави.
– Чего? – удивленно посмотрел на меня Вано. – А не важно. Серега, Федюня у нас – ЗОЛОТО! Я тут по городу лазил, чуть на роту фрицев не налетел.
– Чуть? – Посмотрел я на Здорового.
– Ага. А вот эти меня за фрица приняли, ну и взять хотели. Если бы не Федор, мы бы друг другу накостыляли. Оказалось, наш маленький разведчик отмахал почти пятнадцать километров и попался разведчикам. Те его в штаб полка притащили. Федюня им все и рассказал, вот, видишь, даже девушку прислали.
– Как же вас отпустили-то, Валентина? А вдруг тут засада?
– Не похоже было. Мальчик, уж очень убедительно рассказывал – поверили.
– Товарищ лейтенант, нужно выбираться, – сказал один из бойцов, пришедших вместе с санинструктором.
– Серег, немчура в городе что-то зашевелилась. Как бы не накрыли, – добавил Вано.
– Я сначала осмотрю раненых, повязки сменю, вы нас охраняйте, – скомандовала Валентина.
– Слушаемся, – вскинул руку к голове Вано.
– Товарищ лейтенант, как спина? – Девушка стала снимать с меня ватник, которым меня укрыл Вано.
– Да болит, зараза. Как она еще может быть?
Пока снимала наброшенную одежду, я еще терпел.