Горан и Дикон поставили машину в переулке и быстро заняли стандартные позиции для слежки. Наклонились вниз и открыли окна. Через две минуты с обеих сторон появился дым. Через пятнадцать минут Дикон отправилась за кофе.
«Их план такой же тупой, как и твой, – заметил Призрачный Зеб. – И что дальше? Будем сидеть и попусту тратить время?»
Тебя здесь нет. И я с тобой не спорю.
«Ответ зрелого мужчины».
Я начал насвистывать, чтобы его отвлечь.
«А это что за песня?»
Брось. Чем мы сейчас занимаемся?
Призрачный Зеб захихикал носом, мой разум позаботился даже о мелких деталях.
«Элвис Костелло. “Наблюдая за детективами” [41] . Просто превосходно».
И он на некоторое время умолк.
* * *
Полицейские называют это слежкой, армия – разведкой, но смысл остается неизменным. Ждать и наблюдать.
Прошло два часа, Фабер по-прежнему оставался в баре, а я никак не мог найти место на мусорном холмике, где камень или корень не впивались бы мне в пах.
«Может, тебе нравится, когда в пах впивается корень».
Я не снизошел до ответа.
Горан и Дикон начали нервничать. Младший детектив вышла из машины и, ругаясь, принялась топать, чтобы согреться. На лице Горан застыло выражение терпеливой мамочки, которая ждет, пока ее чадо прекратит истерику.
При помощи прибора ночного видения я мог читать по губам, а что не получалось, додумывал.
«Кончай, Джози. Давай я туда зайду и посмотрю, с кем разговаривает Фабер».
«Нет. Мы будем делать все как положено. Будем ждать, пока не получим доказательств».
«К черту. Это наш клиент. Ты же видишь, как он взбесился. Сразу начал нам угрожать и срать на голову».
«Мы будем ждать, детектив».
Ну, или что-то в этом роде.
Впрочем, может быть, все было не так.
Внезапно ситуация резко обострилась. Дикон повернулась спиной к своему начальнику, сгорбилась, и ее сигарета начала описывать в воздухе реактивные следы.
«Реактивные следы? Неплохо для вышибалы».
У меня не оставалось времени на перебранку с Призрачным Зебом. Горан бесшумно выскользнула из машины и вытащила пистолет из кобуры на голени. Ситуация принимала серьезный оборот. Дерьмо.
Конечно, я мог ошибаться. Может быть, я все понял неправильно.
Горан вытащила глушитель из сумочки и незаметно навинтила его на ствол пистолета, продолжая при этом спокойно разговаривать с Дикон, – все это время ее губы двигались, не подавая никаких тревожных сигналов.
Тем не менее Дикон обернулась и поняла, что находится в пустом переулке плохого района – и на нее, не мигая, смотрит черный глаз глушителя.
Я не ошибся. Детектив Горан собиралась прикончить свою напарницу.
«Собирай вещи и проваливай», – совершенно серьезно сказал Призрачный Зеб.
Я получил лучший совет в жизни и прекрасно это понимал, но особенностью моей психики было стремление защищать.
«Уходи, прямо сейчас».
Полицейские стреляют в полицейских. Невозможно оказаться в середине такого сандвича и не быть укушенным. Однако я не животное, и у меня не осталось выбора – я должен был помочь детективу Дикон.
Рюкзак был замурован в стене несколько лет, он не должен был задержаться в этом доме надолго. Как и я. «Ничего не получится», – пронеслось у меня в голове. Я не смазывал пистолеты даже каплей масла и не протер пули. А стены моей квартиры похожи на губку.
Через прибор ночного видения я наблюдал, как Дикон проходит через все стадии изумления. Сначала она недоуменно подняла брови.
«Какого черта ты делаешь?»
Затем пришло понимание, и черты ее лица изменились, словно она прожила нелегкие тридцать лет. Потом появилось отрицание и, наконец, бравада.
Дикон выставила грудь и ударила по ней кулаком, во все стороны полетели искры от сигареты. И я услышал брошенный ею вызов.
– Ну, давай, сука, пристрели меня!
То, что происходило у меня перед глазами, казалось мне нереальным. Такие слова мог произнести голливудский полицейский.
И все это время я натягивал пару одноразовых перчаток, а потом искал свою винтовку, которая, естественно, была разобрана. Таким вещам учат в армии: собрать оружие с завязанными глазами, во время дождя, когда напарник стреляет у тебя под ухом холостыми, а группа рядовых стоит и ссыт на тебя. Ну, ладно, последний вариант не стоит воспринимать всерьез, но у меня никогда не получалось сделать это с закрытыми глазами. Обычно процесс занимал у меня около часа, в результате я держал в руках произведение современного искусства, которое выглядело бы великолепно при определенном освещении, но стрелять из него было невозможно.
Я длинно выругался и положил прибор ночного видения. На противоположной стороне улицы Горан читала лекцию перед тем, как спустить курок. Спасибо нашему Господу за убийц, которые обожают эффекты. На родине мое отделение однажды участвовало в охоте за отрядом похитителей ИРА, [42] перешедшим границу. Нам удалось их поймать только благодаря тому, что они отложили казнь, чтобы сфотографировать ее с разных точек. Все хотят пережить моменты торжества.
Теперь, когда оба мои глаза приняли участие в работе, снайперская винтовка собралась сама по себе – части мгновенно выпрыгивали из-под липучек. Складной приклад встал за спусковой скобой. Дуло из нержавеющей стали беззвучно скользнуло на свое место. Мне показалось, что оно немного влажное. Наверное, я это надумал.
Я зубами разорвал упаковку на коробке с патронами и большим пальцем вставил один из них в казенную часть ствола. Снял винтовку с предохранителя, прибор ночного видения легко вошел в пазы. Однако сильный запах соевого соуса едва не сбил меня с толку.
Времени оставалось разве что на один выстрел. Ни секунды на уточнения и размышления о последствиях.
К счастью, Горан продолжала что-то говорить. Возможно, она предупреждает Дикон, и мне не придется стрелять.
Молодая женщина опустилась на колени прямо в грязь, по ее лицу катились слезы.
Последняя стадия, принятие смерти.
Финальное предупреждение.
Горан обошла напарницу сзади, продолжая держать ее на прицеле. У Дикон не оставалось возможности что-либо предпринять. Однако нужно отдать ей должное – она попыталась, и получила за это удар пистолетом.