Я огромным усилием воли подавил захлестнувшее бешенство.
«Сволочь жирная! Быстро ты позабыл, благодаря кому до сих пор благополучно носишь свою толстую трусливую задницу!»
Он вспомнил, как несколько лет назад, буквально опухший от бесчисленных проблем и «наездов» со всех возможных сторон, Марк слезно молил о помощи. Когда же беда миновала, как обычно это и случается, – успокоился. Очень скоро Марк стал считать, что тишь да благодать были всегда. Я стал замечать проскальзывавшие при общении со мной снисходительные нотки, но особого значения этому не придавал, зная властолюбивый характер Марка. Никаких претензий по работе в мой адрес не высказывалось, и это было главным. Сейчас же шеф переступил ту невидимую грань, после чего о совместной работе не могло быть и речи. Сохраняя спокойствие, я поднес телефон к уху.
– Ты ошибаешься, Марек, – бодрым голосом произнес я. – Брюки у меня в ту пору были и не одни. Насчет того, кто кого и где подобрал – вопрос спорный. А по поводу дальнейшей работы с тобой… Мы расстаемся с этой минуты. Витька я поднатаскал. Парень он видный, смышленый. Можешь смело к Гале посылать – у него получится! А тебе лично посоветую: обратись к своему профессору по поводу склероза. Прощай, олигарх! – Я отключил связь. Тут же телефон запищал вновь. Опять на линии был Марк. Я усмехнулся.
– Слушаю очень внимательно.
– Ты за свои слова ответишь! – орал бывший шеф. – Думаешь, я ничего не знаю?! Только попробуй что-то предпринять!!!
– Да я уже и забыл про тебя! – Я от души рявкнул в трубку и убрал аппарат в карман куртки. – Ничего ты не знаешь, – негромко произнес я и печально усмехнулся.
«Черт с ним. Что ни делается – все к лучшему». Единственно, о чем я сейчас сожалел, – это о впустую потраченном многолетнем труде. Создать практически на пустом месте мощную структуру, которая держалась исключительно на моем авторитете, опыте и связях. Подобрать коллектив единомышленников, большинство из которых, я был уверен, рано или поздно уволятся. Виктор, конечно, парень толковый, но работать на первых ролях не способен. Превратится он в личного порученца Марка и будет беспрекословно выполнять его бредовые идеи.
* * *
Мои размышления прервал телефонный звонок. Я со злостью рванул аппарат из кармана, даже не взглянув на определитель номера.
– Ну, что тебе еще! Я, кажется, все сказал и решений своих не меняю! – В моей голове почему-то промелькнула шальная мысль, что это Марк, осознавший свои ошибки и раскаявшийся.
– Что разорался? – это был Валька Тюбин.
– Извини, достал тут идиот один.
– Ну и хрен с ним, не бери в голову. Давай быстренько двигайся ко мне в гости! Мы с Лидой успокаивать тебя будем.
Дом у Тюбина был старинный, а внутри казался просто огромным. «Хибарку» эту он приобрел по случаю и практически за бесценок. Сказалась удаленность от цивилизации и коммуникаций, а также профессиональные навыки нынешнего владельца. После капитального ремонта свежевыкрашенная изба с яркой черепичной крышей стала любимым детищем и гордостью Тюбина, откуда он, находясь в отпуске, практически не вылезал. Большому любителю охоты, рыбалки и грибов больше ничего и не было нужно. Дом он оформил на себя и даже зарегистрировался в местном отделе милиции.
* * *
Бывший следователь и мой сослуживец Валентин отличался острым умом и способностью четко просчитывать перспективу, будь то уголовное дело или обычная жизненная ситуация. В начале девяностых годов, когда в стране была неразбериха, Валентин просчитал, что дальнейшая служба в органах внутренних дел ничего хорошего не предвещает, и подал рапорт об увольнении. Когда же узнал, что в отношении него намечается служебная проверка по факту исчезнувших вещественных доказательств, которые числились за ним и к пропаже которых он имел непосредственное отношение, процесс ускорил. Данная проверка не сулила никакого позитива, поэтому решение было принято единственно правильное.
Просчитав наиболее перспективную для себя нишу, Валя остановился на адвокатской деятельности. Изучив сектор наиболее востребованных услуг населению, он вплотную занялся недвижимостью. Имея способности, Валентин быстро пошел в гору, обзавелся постоянной клиентурой и зажил безбедно. При этом всегда оставался отзывчивым и гостеприимным. Ну а кто старое помянет…
У меня к Валентину были только теплые чувства. Нас роднило прошлое – совместные командировки и раскрытые уголовные дела. А кто как устроился – личное дело каждого. Да и свой домик я приобрел исключительно при участии Тюбина, за что был ему благодарен.
* * *
Поднявшись по ступенькам огромного резного крыльца, я зашел в прихожую и остановился. Навстречу вышел Валентин. Он был одет в тренировочные штаны и желтую футболку сборной Бразилии. Мы крепко обнялись.
– Проходи, уже все готово, – сказал Тюбин, подталкивая меня в спину. – Сейчас Лида свежих огурчиков с огорода притащит, а мы давай пока треснем по граммульке за встречу. – Он сдернул крышку хрустального графина и наполнил рюмки. – Ну, поехали.
Я без особого удовольствия опрокинул рюмку водки. Водку я не любил, предпочитая коньяк или сухое вино, но на этот раз не отказался. Видимо, сказалось перенесенное несколькими минутами назад нервное напряжение. Напиток обжег желудок, потом по телу разлилось тепло. Валентин тут же подтолкнул тарелочку с салом.
– Ты закуси, домашнее сальцо.
Я положил в рот тонкий ломтик с коричневыми прожилками, и сало тут же растаяло во рту.
– Ну и как? – довольно пробасил Тюбин. – Чувствуешь разницу?
Я молча кивнул, когда на пороге появилась Лида, очередная супруга Валентина. Она молча поставила на стол миску с источающими неповторимый аромат свежими огурцами и, как мне показалось, неодобрительно поглядела на мужа.
Не обращая на нее никакого внимания, Валька схватил графин и налил еще по рюмке. Выпили снова. Лида вежливо отказалась и ушла на кухню. Я с удовольствием похрустел огурчиком и решительно поднялся со стула. Тюбин попытался меня удержать, но, услышав решительный отказ, сдался. Уже на крыльце, склонившись к моему уху, чтобы, не дай бог, кто не услышал, сообщил, что Лидочка через час уезжает в город и будет лишь послезавтра. И с этого времени до самого возвращения хозяйки его дом будет открыт для меня, моих детей и друзей. Здесь можно будет найти приют и накрытый стол. Последнюю фразу Валька произнес особо торжественно.
Выйдя со двора, я несколько раз с шумом набрал полную грудь пахнущего хвоей и свежескошенной травой воздуха и не торопясь, срывая по пути былинки, направился в сторону своего домика. Солнце уже шло к закату, но было светло. Как сегодня не потемнеет и ночью, в сезон неповторимых белых ночей.
Этот период северного недолгого лета я любил особенно. Случалось, я задерживался на работе и до развода мостов не успевал проскочить на другой берег Невы. Тогда я останавливался на набережной и пешком шел по направлению к Стрелке Васильевского острова, по моему мнению – самого красивого места в мире. Несмотря на позднее время, на набережной всегда были люди. Одни кучковались на спусках к реке, громко разговаривали и смеялись. Другие молча любовались городом, стоя у парапета или неспешно двигаясь по Дворцовому мосту.