— И в доме никто ничего не заметил? — засомневался Барышников.
— Увы. Никто и ничего, — подтвердила я.
— Ну а со Стасом ему тоже подфартило? — догадался Барышников.
— Именно так. Стаса он просто вызвал в кафе. Тот, уверенный в своей удаче, пришел на встречу. Андрей Евгеньевич пообещал заплатить через неделю. Они выпили за успех дела, и Стас ушел. Он даже не успел сообразить, что с ним происходит. Умер тихо. И коллеги снова ничего не заподозрили. Вот такой вот парадокс, — заключила я.
— Все равно не понимаю, что же в конечном итоге его выдало? — потребовал ответа Барышников.
— Все дело в шейхе, — ответила я. — Актер, который должен был сыграть роль шейха на маскараде, оказался еще и неплохим пародистом. В молодости увлекался пародиями на чужие голоса. Увлечение прошло, а навыки остались. Также как привычка подмечать особенности чужой речи. Он-то и выдал убийцу.
— Как? — все еще не понимая, спросил Барышников. — Как он мог его выдать, если ни разу с ним не общался.
— Один раз это все же произошло. Во время телефонного разговора. Убийца позвонил ему сам. В тот раз, когда отказывался от его услуг. А Вениамин Яковлевич хоть и был пьян, но сумел запомнить разговор и передал его мне. В том разговоре Андрей Евгеньевич несколько раз повторил одно и то же слово, так как опасался, что пьяный актер не поймет его и прикатит в «Венецию». И тогда весь хитроумный план полетит в тартарары. Вот он и твердил: слушайте, внимательно слушайте. Но выходило у него не «слушайте», а «скушайте». Именно так начинал говорить Андрей Евгеньевич, когда сильно волновался. В первый мой приезд в Димкину фирму я обратила на это внимание. Ну, а когда услышала подобное выражение из уст Вениамина Яковлевича, то все поняла. Других доказательств мне не потребовалось. Остальное было делом техники.
— Да, чудеса! И правда, все дело в шейхе. Ну, Татьяна, удивили вы меня! Я ведь, когда расследование затевал, думал, докажете вы, что я не поскупился на праздник, и на этом все закончится. А вышло вон как!
— Зато благодаря этому обезврежен негодяй. И смерть Димки не осталась безнаказанной. Разве этого мало?
— А вот за это стоит выпить. Нашего, фирменного. Димка этот напиток очень любил, — предложил Барышников, поднимая стакан золотисто-фиолетовой жидкости. — Ну как? Рискнете на этот раз?
Я поднесла свой стакан к губам. Отпила глоток. Приятно. Что-то среднее между черничным сиропом и смородиновым компотом. С легким привкусом одуванчиковой пыльцы. Я поняла, почему это был любимый напиток Димки. У него был совершенно необыкновенный вкус. Вкус детства.