Когда все приготовились к началу, Гоблин молча извлек из рюкзака надежно опломбированный пенопластовый контейнер, густо облепленный наклейками с грозными надписями типа «Яд!» и «Смертельно!». Приклеены они были исключительно для охлаждения бойскаутской любознательности подчиненных, потому как на самом деле никакого яда в контейнере не было. Гоблин начал распечатывать крышку, и народ в недоумении примолк.
В гробовой тишине контейнер был решительно вскрыт, и на свет появилась настоящая стеклянная бутылка водки «Столичная» емкостью ровно в один литр. Напряженно-озадаченные, суровые лица окружающих расцвели, озарившись изнутри сердечным теплом и детской радостью от встречи с любимым напитком.
– О-о-о!!! У-у-у!!! Ы-ы-ы!!! – дружно взвыл от восторга личный состав. – Ну, уважил, уважил, отец!!!
Гоблин передал бутылку Лютому, и тот привычным движением железных пальцев разом вскрыл пробку, а из рюкзака тем временем появились ровно десять пластмассовых стаканчиков, тут же аккуратным рядком построившихся для приема живительной влаги.
– По полтишку? – спросил Гоблин. Вопрос повис и воздухе. Публика насупилась.
– Мы же гвардия!
– Тогда по сотке! – кивнул Гоблин, точными движениями заполняя подготовленную тару.
Он закончил разливать, и десять крепких, грязных и ободранных рук взялись за стаканы. Лютый зорко оценил точность разлива и удовлетворенно кивнул:
– Глаз-ватерпас!
– Ухо-зверское! – добавил Гоблин. – Анекдот такой есть: попал наш боец к строггам в плен. Волокут его к Макрону, а там уже сидят еще двое пленных: Чужой и Хищник. Макрон выкатывает пузырь и говорит:
– Вот пузырь, вот три стакана. Кто разольет ровно – тому мешок золота и свобода. Кто ошибется – тому сперва отрежем уши, а там посмотрим…
Ну, начали. Чужой полчаса разливал, малость неровно вышло. Вжик – без ушей. Хищник час старался, все равно неровно. Вжик – ушей нет. Ну а наш гвардеец пузырь – хвать, буль-буль-буль, три секунды – и налито. И так мерили, и сяк – абсолютно поровну! Макрон кричит:
– Солдат, объясни!!! Проси чего хочешь, только расскажи, как ты это делаешь!!!
А наш отвечает:
– Жизнь научила! Это у вас тут, у придурков, уши режут. А у нас за недолив сразу башку отрывают!!!
Под дружный хохот Гоблин поднял свой стакан повыше и сказал:
– Ну что, мужики. Со свиданьицем! Демон, с тебя слово.
Сержант крутанул головой, хрустнул пальцами, как разминающийся пианист, и, проявляя уважение к присутствующим профессиональным душегубам, поднялся на ноги, чтобы его тоже было видно всем.
– Желаю всем дожить до того, чтобы закончить начатое. А затем зачать новое!
– То есть закончить начатое и заначить кончатое? – сам себя спросил Крюгер, изобразив на лице задумчивость. – Ну, тогда – лыхаем!
– За нас с вами и хрен с ними! – сказал Лютый.
– За тех, кто в морге! – сказал Тарзан.
– За тех, кто на вахте, подвахте и гауптвахте! – сказал Кабан.
– Чтобы все! – подвел черту Угрюмый.
Тара была наполнена не чаем и не кофе, не каким-нибудь там киселем или еще чем похуже, типа гнуснейшего химического напитка «Инвайт» – порождения больного мозга умалишенного химика-террориста. Это была «Столичная» – огненная вода, священный напиток бога, фактически – амброзия!
К превеликому сожалению присутствующих, драгоценной влаги было всего лишь по сто грамм на рыло, а потому процесс употребления каждый намеревался растянуть как можно дольше.
Но стаканы взмыли вверх и разом опрокинулись в десять распахнутых настежь луженых глоток. Заглоченная водка огненным вихрем промчалась по пищеводам и приятным теплом растеклась по желудкам, быстро всасываясь в кровь и подбираясь к мозгам. Руки потянулись к разломанным плиткам, и бойцы степенно, не спеша закусили. Пушистый тут же взял второй кусок, но был грубо одернут Угрюмым:
– Куда жрешь?! Это же закуска!
Пушистый отдернул руку, и все засмеялись. Сообразив, что пить больше нечего, он тут же обозвал Угрюмого бараном, схватил самый большой кусок и быстро запихал его в рот.
– Да-а-а!.. – причмокнув, сказал Крюгер, зычно рыгнув и отваливаясь на рюкзак. – Хорошо, но мало!..
– А ты бы себе клизму из нее поставил, – саркастически порекомендовал Лютый. – При том же количестве напитка – небывалый эффект, полное помутнение сознания плюс отсутствие запаха изо рта!
– Ага, – закивал Угрюмый. – Тем более что у тебя это получится фактически укол прямо в мозг!
– Осторожнее! – осадил шутников Гоблин, вытряхивая из стаканчика последние капельки в широко разинутый рот. – Не глумитесь, нехристи! Водку – только через рот!
– Может, надо было в нее хлебца покрошить, а? – участливо, с соболезнованием спросил Крюгера Демон. – Оно, глядишь, и елось бы подольше, и забирало бы помягче!
Довольные, они сидели кружком и ели. Разговор шел непринужденный, обо всем и ни о чем.
– Демон, как ты с собой эту дуру таскаешь? – спросил Лютый, ткнув башмаком в пулемет.
– Таскает он, ага. Он сразу на входе строгга поймал, отдуплил его, бедолагу, и тащить заставил, сердешного… – со слезой в голосе сказал Угрюмый. – Ну, тот, конечно, дня через три чего-то занемог и вообще заупрямился. Видишь, в итоге без него пришли.
– А бензопилу ты случаем с собой не прихватил? – допытывался Лютый.
– Нет, – усмехнулся Демон. – Пилу Угрюмый нести отказался.
– Что там наверху? – спросил Гоблин.
– Наверху?.. – Демон помолчал. – Наверху полный атас. Мы отвалили в сторону 02/08 на вертолете одновременно с началом атаки.
– А кто нас вез? – спросил Пушистый.
– Завхоз, – ответил Демон. – Знаешь такого?
– Ха! Кто же это Завхоза не знает?! – изумился Пушистый. – Конечно, знаем! 3авхоз – он такой! Два раза с ним ходили, до сих пор икаю при воспоминании. Я только удивляюсь, как это вы умом не тронулись по ходу доставки?
– Напрасно смеешься, Пушистый, таких пилотов, как он, еще поискать надо. Если бы не Завхоз – нас давно бы уже мухи сожрали. В общем, у нас, понимаешь, отбой, все спим без задних ног, а тут тревога! Повыскакивали в чем мать родила!
– Это в штанах, сапогах, шлемах, бронежилетах и с оружием, – ехидно пояснил Угрюмый.
– Ага, – не заметил подкола Демон. – Только в вертухан забрались, а монстры со всех сторон через минные поля к лагерю ломанулись. Мы с Крюгером успели сесть и пристегнуться, а этот, – Демон ткнул пальцем в Угрюмого, – как обычно, начал шастать по вертолету и все разглядывать. Я смотрю, пулеметчик к сиденью ремнями прихвачен крест-накрест, намертво, ну и тоже пристегнулся от души.
– А кто пулеметчиком был?
– Да я его тоже не знаю, но на спине было написано «Берс».