— Формально. Тем более, в моей практике еще никогда не было инцеста. Думаю, это будет интересно, — его смеющиеся глаза пристально следили за моими передвижениями.
— Нет, не пойдет, — отказалась я.
— Хм. А если просто поцелуй?
— Как сестры? В щеку.
— Я знал, что это плохая идея, — Крис раздосадованно ударил ладонью по воде.
Я отвернулась и со всей прытью, на которую была способна, поплыла к другому концу бассейна, пока Кристофер был отвлечен.
— Нечестно, — выкрикнул мужчина.
Позади меня слышались звуки погони. Я быстро перевернулась на спину и забарабанила ногами, направив в сторону Криса водоворот брызг. Он закашлялся, а я устремилась дальше.
Естественно, Крис плавал быстрее меня. Его мощный брасс значительно опережал мой любительский кроль. Приходилось брызгаться дальше и иногда пинаться.
Как я ни старалась, Кристофера опередить не удалось.
Я подплыла к бортику и зацепилась за перила, пытаясь отдышаться.
Довольный мужчина светился от счастья.
— Еще разок? — спросил он, все еще тяжело дыша.
Я кивнула и, естественно, снова проиграла. Правда, с небольшим отрывом секунд в десять. С Кристофером было бесполезно соревноваться. Он был быстрее, и я понимала, что мне его не перегнать.
— Поцелуй победителю, — потребовал Крис и призадумался: — Два поцелуя. А если учесть, что ты проштрафилась вначале, то за нечестную игру могу потребовать что-то большее.
— Потребовать? — скептически спросила я. — Это на каком основании-то?
— Пари есть пари, — серьезно сказал Крис.
— Буду должна, — я запрыгнула на бортик.
— Нет уж, Тин, — он мягко стянул меня в воду, явно предвкушая выплату долга.
Мое тело легко касалось его скользкой кожи, и я поняла, что выбраться мне из его капкана будет довольно сложно. Его руки упирались в стену бассейна, слева и справа от меня, преграждая дорогу к отступлению. Снизу моим передвижениям мешало его колено.
— В щеку, — насмешливо сказала я, чувствуя, как от близости с его телом напрягается мое.
— В губы, — парировал Крис.
— Такого уговора не было, — сказала я.
— Ты жульничала. В карты за это бьют.
— Но мы не в карты играли.
— Но мы играли, — он настойчиво наклонился ко мне.
— Крис, — я приложила палец к его губам.
— Ты первая начала гонку, — отняв мою руку от его лица, сказал он. — Это значит, что с условиями пари ты была согласна. Мы могли еще поторговаться. Не заставляй меня думать, что ты не держишь слово.
Я устремила взгляд на лестницу, которая была всего в нескольких метрах от нас.
— И не думай, — проследив направление моего взгляда, отметил Крис. — Неужели я так плохо целуюсь?
— Какой настырный.
— Настойчивый, — поправил мужчина. — У тебя есть только один вариант добраться до суши. И ты его знаешь.
С его волос тонкими струйками стекала вода, струясь по привлекательному лицу. Я посмотрела на его мокрые губы. Они были чувственны и соблазнительны.
Что я как маленькая?
Я долгое время грезила о его губах, потому что в своей жизни я не испытывала большего наслаждения от поцелуя: одновременно и настойчивого, и нежного. Что же произошло потом? Почему я с поразительным упорством избегаю близости с ним? Чего я боюсь?
Потерять дружбу?
Наши отношения нельзя назвать дружескими уже много лет как. Я никогда в Кристофере не видела просто друга. С самых первых секунд он воспринимался мной как мужчина.
Притяжение? Интерес? Азарт?
Ведь интимная близость будет последним актом в нашей игре, которая завершится.
Я замерла, медленно скользнув взглядом по его лицу и остановившись на его манящих влажных губах
— Ты же сама меня дразнишь, — тихо сказал Крис.
Я прикоснулась своими губами к его. Он приоткрыл рот, дразня, лизнул меня кончиком языка. Я в ответ полностью распахнула свои уста, просунув свой язычок к его зубам.
Крис прерывисто выдохнул и мягко, но властно окончательно прижал меня к стенке бассейна.
Я в это время нашла его язык, и они сплелись, исполняя свой замысловатый танец.
Я чувствовала, как по моему телу разливается приятная слабость, перерастающая в неудержимое томление. Следом начала бежать мелкая дрожь, и я поняла, что это далеко не из-за холодной воды бассейна.
Когда мое дыхание сбилось, я сделала последний виток языком и сомкнула губы, отстраняясь, насколько позволяли объятия Криса.
Он сладко облизнулся.
— Я выплатила долг? — тихо спросила я, избегая его взгляда.
— Более чем, — хрипло ответил мужчина.
— Отлично, — я словила себя на том, что тоже облизываюсь. — Пусти?
— Ты всегда так целуешься? — не размыкая своих объятий, спросил он.
— Ну да, ты же не можешь помнить, потому что в прошлый раз я подыгрывала тебе. Да и вообще, сколько губ ты перепробовал после моих.
— Много, — тихо ответил он. — Но ты помнишь наш первый поцелуй, — подняв бровь, удивился он.
Я ничего не ответила, а Кристофер самодовольно улыбнулся и нехотя разомкнул свои объятия. Я выскользнула и благополучно доплыла до лестницы.
— Еще разок? — лукаво спросил он.
Я отрицательно покачала головой, гоня прочь предположения о том, на что мы могли бы играть дальше.
— Зайдешь ко мне позже? — серьезно спросил он.
Я снова отрицательно покачала головой и вошла в душевую.
Только там я позволила себе расслабиться и оценить всю гамму ощущений, которую я снова испытала, целуя Кристофера.
Это было фантастически, как и в прошлый раз. Мягкие, нежные губы, от которых просто невозможно было оторваться. Мне стоило больших усилий прекратить целовать этого мужчину. Его поцелуй возбуждал, будя внутри неописуемые чувства. Какой же он в постели, если его губы могут со мной делать такое? В памяти возникли строчки, написанные много лет назад:
«Неуловимое касанье… Прикосновенье чутких губ…
Проникновенье мысли яркой… И дрожь по телу: быстро, вдруг…
Смешенье сбивчивых дыханий… Готовый с губ сорваться стон…
В сознанье врезавшийся запах… На миг преображенный сон…
Дразнящий жест воображенья… И тормозов протяжный визг…
Он отступил… Ну что ж, отложим судьбы не сбывшийся каприз…»
Начинался третий этап отношений, который был очень редким для меня. Желание, которое так легко было контролировать на родине, здесь настойчиво прорывалось наружу. Почувствовав себя в нестандартной обстановке, я отрывалась от обязательств. В такие моменты начинаешь ощущать себя свободной. Здесь, на курорте, чувствуешь, как внутренние рамки раздвигаются, планки становятся ниже, а невозможные вещи приобретают четкие контуры реальности.