– Хорошая машина. Так ты же истребитель, давай к нам! – загорелся капитан. – С документами я все улажу, думаю – никто возражать не будет. Ты же не в тыл отъедаться едешь. Ну – так как?
– Не знаю, как-то уж очень скоропалительно. Да и самолеты у вас незнакомые – «Яки», не летал я на таких, видел только.
– Да ерунда! Механики с оборудованием кабины и самолетом познакомят, сделаем пару-тройку вывозных полетов на УТИ. Соглашайся!
Перспектива искать в Москве Иванова не прельщала.
– Согласен.
– Вот и отличненько! – искренне обрадовался капитан. – Ты посиди тут, а я с бумагами твоими к командиру полка схожу. Полагаю – не откажется. К нам сейчас молодые ребята приходят – после ускоренных курсов, беда с ними. Налету нет, опыта – тоже, потому потери большие, – совсем по-детски пожаловался капитан.
Забрав со стола документы Михаила, он вышел.
Капитана не было долго – пилот уже и ждать устал. Но вернулся тот не один. Вместе с ним вошли двое летчиков в летных комбинезонах, под которыми были не видны петлицы.
Михаил встал, вытянулся по стойке «смирно», доложил.
– Младший лейтенант Борисов, летчик пятидесятого бомбардировочного авиаполка.
Оба летчика протянули руки для пожатия.
– Командир полка Забродский – майор.
– Комэск-два, старший лейтенант Куземин.
– Садись, пилот. Расскажи-ка еще раз, сам послушать хочу, – обратился к Михаилу Забродский.
Михаил рассказал о своем последнем вылете, о том, как его сбили, как он пробирался к своим.
– В окружении был?
– Никак нет.
– Какой налет на «ишаках»?
– Сто часов.
– На «пешке» летал?
– Так точно.
– Да брось ты официально – «так точно», «никак нет»… Мы же летчики. Мой начштаба сказал, что ты не против в истребители вернуться?
– Не против. Да и где я теперь свой полк найду? К тому же в полку машин не осталось, опять в ЗАП надо, потом – самолеты получать. А я сейчас летать хочу, аж руки чешутся фрицев бить.
– Ну, сейчас летать не получится. Надо материальную часть изучить, вывозные полеты сделать. Как готов будешь, комэск сам и вывезет. Как, комэск, берем?
– Все лучше, чем молодняк, – сказал старлей.
– Считай – договорились. Капитан, оформляй приказ и документы. Куземин, забирай его в свою эскадрилью – покажи столовую, с жильем обустрой.
Начштаба остался в своей комнате, летчики вышли на крыльцо.
– Не понимаю, Борисов, чего ты в бомберах нашел? На них только или по здоровью идут – кто медкомиссией из истребителей списан, или по большой любви. – Майор засмеялся. – То ли дело истребители: мощь, маневр, огонь!
Старлей повел Михаила сначала в столовую – подождал, пока пилот поест, потом провел в землянку, показал на дощатые нары.
– Вот твое место. Еще три дня тому назад это место Ваньки Терехова было, да «мессеры» его сбили. Пошли, стоянку покажу и самолет.
Комэск привел Михаила на стоянку, где, укрытые сетями, стояли «Яки». Так близко Михаил этих истребителей не видел. «Справлюсь ли» – шевельнулась в душе тревога.
– Нечитайло! Знакомься – пилота к тебе привел.
Из-за самолета выбежал пухленький, одетый в меховой комбинезон, еще больше полнивший его, механик.
– Слухаю, товарищ комэск.
– Вот твой новый пилот, младший лейтенант Борисов. На «Яках» он не летал. Потому познакомь его с материальной частью, особенно – с кабиной.
– Сделаю, товарищ комэск, все будет в лучшем виде.
– Нечитайло!
– Шо?
– Опять ты со своим «шо»! Ну и в курс дела введи: покажи, где штурманская – пусть карты получит, инструкцию к самолету. Ну да – не мне тебя учить.
– Так точно, товарищ комэск, – вытянулся в струнку и так стоящий по стойке «смирно» механик.
Старлей ушел. Механик свернул здоровенную самокрутку, пыхнул ядерным самосадом.
– Тимофей, будь ласка. – Он протянул Михаилу руку.
– Сергей. – Михаил крепко пожал руку человеку, от старания которого теперь отчасти зависела его жизнь.
Механик уселся на ящик из-под снарядов, вытер руки промасленной тряпкой:
– Ну, спрашивай, чего не знаешь.
– Объясняй все и с самого начала – «Як» вообще в первый раз вижу.
– А на чем раньше летал?
– Еще пять дней назад на «Пе-2», на «пешке». Сбили, выбрался к своим, а полк перебазировался. Проще сказать, ни черта от полка не осталось. В Москву перебрались, в ЗАП.
– Понятненько. Тогда чего же мы стоим? Сидайте. – Механик кивнул на пустые ящики из-под боеприпасов. – Расскажу коротенько. – Механик сделал паузу, сосредоточился и дальше заговорил уже другим тоном и заученно: – Истребитель «Як 1», Саратовского авиазавода. Имеет мотор М-105 ПА, мощность – как 1050 конячьих сил! Запас топлива – 330 литров. Вооружен двумя пулеметами «ШКАС» и пушкой 20 мм. Сила! Скорость – 559 километров в час, максимальная дальность на полной заправке – 650 километров. Вес заправленного топливом и боекомплектом истребителя – 2917 килограммов. – Он перевел дыхание и продолжил уже обычным тоном: – Ну вот, вроде я усе сказал, теперь посмотрим аэроплан.
Он взобрался на крыло самолета и оттуда обратился к Михаилу:
– Будь ласка, сядь в кабину.
Михаил уселся на парашют в кабине пилота.
– Чуешь, якая бронеспинка? – Механик пальцем постучал по броне. – А теперь объясняю, что к чему в кабине. Это – сектор газа, кран выпуска или уборки шасси. Ну, про педали ты и сам знаешь. Вместо штурвала, как у бомбардировщика, – ручка. Вверху – вот туточки – гашетка пулеметов и пушки. Так, теперь показую приборы: это – температура масла, дальше – температура головок цилиндров, указатель скорости, высотомер.
В принципе, истребитель имел меньше приборов и ручек управления, чем «пешка».
– А теперь попрошу тебя из кабины. Будем мотор да вооружение смотреть.
– Погодь, а рация где?
Механик вздохнул.
– Нету на нем рации.
В сравнении с «пешкой» это был крупный недостаток. Ни предупредить своих об опасности, ни сообщить важные данные – скажем, о колонне немецких войск – летчик не мог.
Механик рассказывал до вечера. Михаил слушал внимательно. От того, как он усвоит материал, зависит его жизнь. Ведь принимать экзамен будут немцы в воздушном бою.
– Уморился я с тобой. – Механик уселся на снарядный ящик. – Ужинать надо – самое время сейчас. Идем.
Они поужинали в столовой. Для летного и технического состава меню было разное, и сидели летчики и механики за разными столами. И не для того, чтобы унизить техсостав – боже упаси! Просто не все летчикам можно было кушать. Например, горох, фасоль, бобы, черный хлеб напрочь исключались. Они обладали повышенным газообразованием и при подъеме на высоту могли разорвать кишечник. Были и другие ограничения.