– Ну да, – Штраух покосился на экран своего компа. – На что намекаешь? На экспертов? Крути их тоже. За Нейманом хвост либеральных грешков еще со студенческих времен тянется, а про Хирша и говорить нечего. Всё, Краузе, иди, работай. И помни: не поймаем шпиона до того, как он выйдет на связь со своим центром, начнется такое… лучше и не думать. К «склянкам» результат должен быть кровь из носу. Свободен!
Краузе не заставил себя упрашивать и пулей вылетел из «морга» под теплый, почти живой свет галогенных ламп городской электросети. Не полностью контролируя свои действия, он пробежал десяток шагов, остановился и вдохнул полной грудью. Он чувствовал себя так, будто действительно вырвался из душного царства мертвых и теперь не мог надышаться живительным воздухом. В небольшой трубе второстепенной улочки пахло далеко не парфюмом и не сдобной выпечкой, как на центральных проспектах секторов, но все-таки лучше, чем в кабинете Штрауха, хотя на самом деле в кабинете не пахло ничем, кроме виртуальной мертвечины. Нервы, нервы…
Альфред постоял еще минуту, окончательно успокоился и пошагал к лифтам, попутно размышляя над новыми «вводными».
Информация оказалась ошарашивающей, но не убийственной. Ничего такого, чтобы «умереть и не встать», как говаривала одна знакомая блондинка. Агент ГРУ Генштаба армии ОВК на территории Литейного цеха, конечно, почти катастрофа, но только почти. Это в кино шпионам достаточно проникнуть на объект, чтобы вывести злодеев на чистую воду. В обыденной жизни так не бывает. В ста процентах случаев гораздо важнее незаметно уйти с объекта, чем проникнуть на него. Уйти и доставить информацию тем, кто будет устраивать «вывод на чистую воду». То есть, чтобы передать информацию центру, шпион должен выйти в эфир, а это выдаст его с потрохами. Передача будет автоматически заглушена, агент пойман – и все в порядке.
Краузе хмыкнул. Рассуждения на уровне домохозяйки, убежденной, что офицеры ГСП поголовно сверхлюди, а шпионы – тупицы, каких свет не видывал. На самом деле доставить информацию с Эйзена на Землю можно сотней других способов, начиная с банального информационного кристалла в кармане, заканчивая мнемофайлом в глубинах хорошо тренированной и генетически усовершенствованной памяти агента. Но наиболее доступные и реальные варианты: передача данных через сообщников, через «слепых» – абсолютно честных граждан, которым незаметно подсовывается (а затем незаметно изымается) тот самый кристалл, передача данных «по лучу», который невозможно перехватить и заглушить, или передача по гиперсвязи (последние два варианта требуют доступа к приличной аппаратуре). Но самый простой, надежный и безопасный способ – передача через Гипернет. Выйти из сети Эйзена в гиперсеть не так легко, как из сети какой-нибудь другой колонии, но все-таки гораздо проще, чем доставить послание лично. Отдел сетевой безопасности ГСП уделяет особое внимание проискам врага, направленным внутрь киберпространства Эйзена. Понятно, что вся Hi-почта прочитывается, фильтруется, а живое сетевое общение идет только в открытом режиме, под контролем программ-цензоров. Но все-таки главным цензором для граждан Эйзена служит идеология, а не фильтры ГСП. И это означает, что…
Мысль забуксовала. Чтобы отвлечься и тем самым пробить мысленный затор, инспектор заложил руки за спину и остановился у витрины магазина одежды. Объемный рекламный ролик на витрине-экране крутился только до середины, проектор явно барахлил. На смену штурм-куртке новейшей модели пришли ботинки из толстой слоеной спецкожи (реклама клялась, что они выдерживают космическую температуру в течение часа), затем типовая розовощекая блондинка с острым носиком и вторым подбородком сказала что-то адресованное женщинам, и снова появился улыбчивый юнец в штурм-куртке с шевроном «Hirnschale» [20] на рукаве. Конечно, и в полном ролике товаров рекламировалось немного, но не настолько же.
Альфред украдкой вздохнул. А рекламируй тут «Шанель», «Коламбию» и «Левайс», было бы лучше? Конечно, если бы все это тут продавалось, «кричащую и безвкусно яркую» земную рекламу можно было стерпеть, но это здесь не продается. Или иногда все-таки продается, но лишь из-под прилавка и в рекламе не нуждается.
Альфред припомнил, как перед Рождеством случайно заглянул в один магазинчик семнадцатого жилого сектора на семьдесят третьем уровне и нарвался на небывалое явление: распродажу нижнего белья, причем теплого и главное – мужского! Это был действительно чудесный рождественский подарок. В отдел как раз перечислили жалованье, да еще с премией, и богатенький Краузе позволил себе, не задумываясь, купить пять комплектов прекрасных шерстяных подштанников и рубашек производства какого-то мелкого земного княжества, кажется, Шотландии. Они были непрактичного светло-бежевого цвета и на размер больше, чем требовалось, но эти недостатки полностью компенсировались целым комплексом достоинств: белье было удобным, тонким и очень теплым. В отличие от «синтволле» шотландская шерсть «дышала» и сохраняла вдвое больше тепла, чем ее искусственный аналог эйзенского производства. Один комплект Альфред подарил отцу, еще один мужу сестры, а три оставил себе и с тех пор не знал горя. В любом, даже самом запущенном коммунальщиками, а потому чертовски холодном отсеке он чувствовал себя вполне счастливым человеком, имеющим горячее (от тайной любви к неведомой Шотландии) сердце, теплую задницу и на редкость сухой нос.
«И это означает, что…» Альфред оторвал взгляд от витрины и продолжил путь, возвращаясь к прерванным размышлениям. Шпион вполне может утереть всем нос, не покидая Эйзен и вообще не рискуя попасть в лапы полиции. Ему просто нужно снюхаться с теми, кто так или иначе свободен от идеологических шор. Где искать таких людей, знают даже случайные гости Эйзена – на уровнях с двести пятого по двести десятый. Там инакомыслящего сброда хоть отбавляй, все бывшие узники «Шварцлюфта» оседают именно там. С тюремным клеймом в политическом дневнике выше сто сорокового уровня им все равно не подняться. Врагу найти в этих «красных» кварталах точку нелегального доступа в сеть – раз плюнуть, а вот полиции найти того, кто воспользовался пиратским доступом – проблема. На «красных» уровнях с агентурой у ГСП не все в порядке, если не сказать больше – полный завал. Что абсолютно не удивительно.
В общем, снова можно подводить промежуточный итог и снова ничего утешительного.
Пассив: имеется шпион. Сведения достоверные, Штраух получил их из штаба ГРУ. Но эйзенский агент в штабе землян не знает имени шпиона и не может прислать его портрет. Ему лишь известно, что шпион прибыл на Эйзен недавно: день-два-три назад.
Актив: не сходя с места, уточнено время прибытия шпиона – не раньше позавчерашней полуночи по времени Эйзена. Круг главных подозреваемых легко определим – все, кто появился в течение суток на территории карантинного отдела. Катрину Вильгельм и Еву Меркер можно исключить сразу, они не покидали сектор, к тому же, девочка (улизни она все-таки на незаконную прогулку по сороковому уровню) никак не могла «накостылять» охранникам. Крафт мертв. Остаются эксперты и Фогель. А если точнее – профессор Нейман и Фогель. Хирш в момент происшествия пьяно хихикал, рассуждая о загадочной женской сущности, в компании старшего инспектора.