– Тут дело не только во мне – в Поле.
Алексия рассеянно посмотрела на стройку: на снующих туда-сюда рабочих с носилками, на воинов с унтами, на деловитых «Чинуков». Один из роботов успешно трудился в качестве подъемного крана, другой застыл возле Стрелочной башни, медленно вращая головой и обозревая окрестности.
– Твои дружки нанесли мне большой ущерб, уничтожив «Рекса», – обернувшись, угрюмо напомнил получеловек-полуосм.
Лекса удивленно моргнула:
– Кого уничтожили?
– Робота. Куда лучше и сильнее этих.
– Понятно. А с чего вы взяли, что это мои дружки?
– Они преследовали моих людей по пятам, – злобно ощерился монстр. – Захватили лесопилку… Ничего, скоро я их достану! И, если ты все еще надеешься, то… Идем!
Маар грубо схватил собеседницу за руку и, не оглядываясь, повел (а скорей, потащил) за собою.
Миновав сад, они обогнули колодец и вошли в Стрелочную башню. Если представить Ладожскую крепость в виде корабля, то эта башня находилась как раз на его носу, у самого впадения Ладожки в Волхов.
Завидев хозяина, стоявшие у ворот стражи в страхе вытянулись, отсалютовав копьями. Таскавшие раствор мастеровые удвоили прыть, и даже «Чинук», казалось, стал двигаться куда более молодцевато.
– Страх, – входя, негромко, будто самому себе, сказал монстр. – Страх – великая и единственная сила.
– Есть еще золото. – Девушка хмыкнула, нагибаясь, чтоб не удариться головой о низкую притолоку. – Для некоторых оно значит куда больше страха. Эти люди ради нескольких золотых монет готовы на все. Или вы таких не знали, господин Маар?
– Да, знал. – Чудовище все же ответило, опускаясь вниз, в подвал. Следом за ним – а куда денешься-то? – угрюмо шагала Лекса.
– Только все они кончили плохо. И все равно – в основе их жизни был страх! Страх за свое богатство, он, знаешь ли, весьма сильный. Чтоб не отняли, чтоб не кончилось… чтоб не убили, не прервали с удобством налаженную жизнь в бесконечной неге. Я знал храбрецов, ставших трусами именно достигнув богатства. Просто раньше им не было что терять и не было жалко жизни. Так что ты не совсем права, девочка. Золото – этот тоже страх. А богачи – всегда трусы. Именно потому, что им есть что терять.
«А ведь он в чем-то прав», – спускаясь в черноту сырого подвала, подумала девушка. Ладожский монстр вовсе не был глуп: сила и неописуемая жестокость сочеталась в нем с изощренно острым умом. Когда было нужно, Маар умел смирять и свою гордыню, и злобу. Наверное, потому и стал тем, кем стал. В отличие от многих прочих.
– Оставьте нас, – войдя в гулкий зал, Повелитель выпроводил стражей.
Под сводчатым потолком, чадя, горели факелы, освещая какие-то вещи, поблескивавшие на деревянных полках вдоль сырых стен. Нет, вовсе не старинное оружие, как, войдя, почему-то решила Лекса. Какие-то гребешки, застежки, пуговицы… Все в идеальном состоянии, явно очень древние. Некоторые – серебряные, золотые.
– Видишь этот гребень? – подходя к полке, негромко промолвил монстр. – Шестой век Довоенной эры. Эпоха Меровингов, были такие древние короли. Правили когда-то страной, которую потом обозвали Францией… А вот это застежки – фибулы. Эпоха викингов. Викинги – это такие древние воители, девочка. Сильные, свирепые, не знающие пощады.
– Я… я знаю. Я читала.
– Когда-то здесь был их город – Альдейгьюборг. Сакральное и страшное место. Здесь они приносили кровавые жертвы своим жестоким богам. Здесь замышляли походы, здесь торговали пленниками. Рюрик, Олег… Это были жестокие, не ведающие страха вожди! Да, викинги… Они умели многое и знали толк в пытках и казнях. Пошли!
Что-то совсем не понравилось Алексии в глухом голосе монстра, но протестовать он не могла. Закусив губу, пошла вслед за Мааром к лестнице, спустилась в подвал, мрачный и гулкий, как склеп.
Да, похоже, он и был склепом! В дрожащем мареве внесенных стражами факелов белели по углам человеческие кости и черепа, некоторые – в ржавых цепях и, такое впечатление, обглоданные.
Ну, конечно, обглоданные! Ведь эта гнусная тварь, этот Великий Маар, человечиной и питалась! Смаковала…
Гнусный Ладожский властелин, величавый в своем омерзительном уродстве, уселся в стоявшее в середине подвала высокое кресло, напоминавшее трон. Он вообще любил такие… Тщеславный ублюдок! Похотливый людоед… сукин кот! Как еще б обозвать-то?
Лекса поспешно согнала мелькнувшую на лице презрительную улыбку. Уселась на принесенную стражниками скамью в томительном ожидании… непонятно чего. Ведь для чего-то же Маар ее сюда привел! Опять начнет приставать? Хм… маловероятно. Он мог бы сделать это везде, где хотел. Но не делал – опасался потери Мастером Полей всей сноровки и силы. Опасался, да… хотя не верил никому. И все же – не рисковал. Вот если б у него было два Мастера. Тогда бы – да. А так… Так приходилось выбирать между похотью и оружием – «зарядами-выстрелами» к гранатометам. Гранатометов в крепости имелось в избытке – Маар сам хвастал, показывал пленнице, кстати, совсем недавно. Гранатометы имелись, а вот заряды к ним должна была делать Алексия. Монстр сказал, что скоро пригонят «мясо»… тех самых несчастных, в обмен на жизни которых Синее поле смачно изрыгнет заряды. И тогда вооруженные гранатометами воины Ладоги запросто расправятся с погоней – с кронштадтцами. С Киром и его людьми.
Нет! Этого никак нельзя допустить. Нельзя… Тогда остается только лишь умереть. Но это – на крайний случай, а пока же… Пока надо жить… и придумать, обязательно придумать что-нибудь. Маар умен и коварен, но на его самомнении и злобе, вероятно, можно будет сыграть. Он говорит – страх… Ишь ты! Страх, и больше ничего. Страх справится с любым. Как справился с ней – с Лексой. По крайней мере, монстр уверен в этом. Именно ради этого страха погиб такой жуткой смертью несчастный Серж! Который будет отомщен – обязательно. А чтобы отомстить, умирать не надо. Рано еще умирать. Тем более, это уродливое чмо, кажется, хочет нагнать на пленницу еще большего страху. Хотя, кажется, куда уж больше… бедолага Серж!
Думай, думай, Лекса! Пусть враг силен, умен, коварен. Пусть выхода, кажется, нет. И все же – думай, как из этой ситуации выбраться! На то тебе и мозги даны.
– Я сейчас допрошу пленных, – вытянув ноги, светски пояснил монстр. – И тебя приглашаю посмотреть и послушать. Как видишь, девочка, у меня нет от тебя никаких тайн. Ну, почти никаких.
Маар осклабился и махнул рукой стражам. Слуги принесли высокий кувшин с чем-то хмельным и бокалы из тонкого синего стекла. Изысканно красивые, совсем неуместные в этом мерзком подвале, они казались вестниками из того счастливого и доброго мира, который люди уничтожили сами. Наверное, потому, что он не казался им ни счастливым, ни добрым. Или они просто хотели большего.
– Выпьем, девочка! Кстати, как тебе понравилось платье?
– Выпьем. А платье – замечательное.
Вот здесь пленница вовсе не покривила душой, и монстр это почувствовал, хотя и не мог прочесть мысли Мастера.