– Кто вы?
Ее сердце забилось сильнее, на глаза навернулись слезы. Она автоматически предположила худшее. Что мужчина с печальными глазами был посланцем, принесшим известие, которое она не сможет пережить.
– Меня зовут Мартин Шварц, – сказал он по-немецки с едва заметным берлинским акцентом. При обычных обстоятельствах она бы спросила его, из какого он района Берлина родом и не являются ли они соседями.
– Вы здесь работаете? Вы ищете мою девочку? Что нового? Ведь вы же ищете Лизу или нет? Вы можете мне помочь?
Юлия выпалила все эти вопросы одним духом, очевидно, она инстинктивно хотела отсрочить тот момент, когда Мартин Шварц получит возможность высказаться и сообщит ей, что они что-то нашли.
Видеозапись с ее прыжком за борт, предмет одежды в открытом море.
Рукавом купального халата она вытерла нос и заметила, что на ногах устало выглядевшего незнакомца не было ни туфель, ни носков. Удивительно, но это обстоятельство успокоило ее, так как наверняка к ней не отправили бы босого посланца, чтобы сказать, что ее дочери уже нет в живых.
Или все-таки произошло самое худшее?
– Кто вы? – еще раз робко спросила она.
– Человек, который точно знает, что вы сейчас чувствуете.
Он подал ей носовой платок.
– Я сомневаюсь в этом, – сказала она упавшим голосом.
Новые слезы полились ручьем из ее глаз, и она отвернулась в сторону двери, выходившей на террасу капитанских апартаментов, но она поступила так не потому, что ей было неудобно плакать в присутствии незнакомца, а потому, что не могла больше выносить проклятое выражение сочувствия в его глазах. В зеркале темного оконного стекла она увидела, что его губы дрогнули.
– Вы чувствуете себя так, словно каждая из ваших отдельных мыслей погружена в сироп и покрывается глазурью из крохотных осколков стекла, – услышала она его голос. – И чем дольше вы думаете о своей дочери, тем сильнее эти мысли бередят открытую рану в вашем сердце. Одновременно у вас в голове звучат два голоса: один ругает вас, почему вас не было рядом, когда ваша дочь нуждалась в помощи, почему вы не заметили признаки приближающейся беды. Второй голос упрекает вас в том, что вы праздно сидите здесь, в то время как смысл всей вашей жизни растаял, как мираж. Но какофонию в вашей голове, и мой голос, и вообще все вокруг вас вы слышите приглушенно, словно через закрытую дверь. И в то время как страх за дочь давит на вас все тяжелее, словно все тяжести этого мира, вместе взятые, и сверх того еще две тысячи килограммов, вокруг ваших жизненно важных органов начинает сжиматься кольцо, которое перетягивает ваши легкие, сжимает желудок, замедляет биение сердца, и у вас появляется не только чувство, что вы уже никогда больше не сможете смеяться, танцевать, жить, нет – вы уверены, что уже никогда не будет ничего хорошего и что все, имевшее когда-то значение: восход солнца после вечеринки, последнее предложение хорошей книги, запах свежескошенной травы перед летней грозой, – все это уже никогда не будет иметь для вас ни малейшего значения, отчего вы уже сейчас раздумываете над тем, как лучше всего устроить, чтобы отключить мысли, которые ранят душу, и голоса, звучащие в вашей голове, если предположение превратится в страшную достоверность. Я прав? Подходит это к вашему душевному состоянию, фрау Штиллер?
Юлия обернулась, совершенно оглушенная его монологом. И правдивостью его слов.
– Откуда?..
Она увидела его залитое слезами лицо и все поняла.
– Вы тоже кого-то потеряли, – констатировала она.
– Пять лет тому назад, – безжалостно подтвердил он, и за это признание она была готова дать ему пощечину, ведь только что он дал ей ясно понять, что такое невыносимое состояние, в котором она сейчас находилась, могло продолжаться годами!
«Я не вынесу этого даже один день», – подумала она, а в следующее мгновение у нее мелькнула мысль, что Мартин Шварц тоже не смог вынести этого. Он стоял перед ней, говорил, дышал, плакал, но он больше не жил.
Она закрыла глаза и всхлипнула. В кино в такой момент героиня расплакалась бы на плече незнакомца. А в реальной жизни, если бы в этот момент кто-то прикоснулся к ней, она бы начала отбиваться как бешеная.
– Лучше бы мы никогда не появлялись на этом корабле, – простонала она.
Если бы Том позвонил хотя бы на одну минуту раньше.
– Корабль – идеальное место для самоубийства. Даниэль сам сказал это.
– Даниэль? Вы знакомы с капитаном лично? – Мартин Шварц недоверчиво посмотрел на нее.
– Да, он крестный отец Лизы. Это он ее пригласил.
– Кого я пригласил?
Они оба разом повернулись к двери, которая бесшумно открылась у них за спиной. Капитан открыл шкафчик в проходе и достал плащ.
– Ты, Лизу. На эту поездку.
Бонхёффер озадаченно покачал головой:
– Почему ты так решила?
Теперь уже Юлия уставилась на него как на инопланетянина.
– Прекрати, ты же сам подарил ей этот проклятый морской круиз на день рождения.
– Нет, Юлия. Ты ошибаешься.
– Я ошибаюсь? Какая муха тебя укусила, Даниэль? Мы же разговаривали с тобой по телефону в день рождения Лизы. Я тебя даже поблагодарила.
Она почувствовала, как от волнения кровь прилила к ее щекам. Даниэль снова покачал головой, но вид у него был довольно озадаченный.
– Я подумал, ты благодаришь меня за улучшение. Я перевел вас из двухместной внутренней каюты в две раздельные каюты с балконом, когда увидел заказ. Но этот заказ поступил не от меня, он был сделан через Интернет, как общепринято. Я сам удивился, почему ты предварительно не обратилась ко мне.
– Это значит…
Она прикусила губу.
– Что Лиза тебя обманула, – заключил Бонхёффер.
– Гораздо хуже, – вставил со своей стороны незнакомец.
Мартин Шварц сначала бросил взгляд на Даниэля, а затем твердо посмотрел ей в глаза, прежде чем сказал:
– Это означает, что ваша дочь запланировала все это заранее.
Один из родителей. Один ребенок. И кто-то третий, кто оплатил круиз, но сам не находится на борту судна.
Точно так же как в случае с Наоми и Анук Ламар.
Точно так же как в случае с Надей и Тимми.
Параллели становились все более явными.
И даже если Мартин пока не мог объяснить все эти совпадения, он был абсолютно уверен, что они не могли быть случайными.
– Но… но откуда… откуда, я имею в виду… такой круиз стоит дорого, откуда Лиза взяла на него деньги? – спросила ошеломленная мать.
– Как осуществлялся заказ билетов: по кредитной карточке, денежным или банковским переводом? – поинтересовался Мартин.