– Она неплохой фотограф, – согласился Дилан.

– Неплохой? Да она просто гений! Я на ее фоне сущая бездарность.

– Но ведь ты не занимаешься фотографией, ты талантлива в другом.

– Освещение просто потрясающее! – продолжала восхищаться Фейт. – И как она здорово придумала снимать под таким углом!

«Ну, освещение как освещение, – подумал Дилан. – К чему столько эмоций?» Но щеки Фейт пламенели, в глазах сияли слезы. Восторга ли? Радости? Гордости? И когда одна слезинка скатилась по ее щеке, он не выдержал, стер пальцем непрошеную гостью. Фейт повернулась к нему и чуть слышно прошептала:

– Дилан.

Он покорно сел на место и сложил руки на коленях, как примерный мальчик:

– Все, все! Больше пальцем к тебе не прикоснусь.

– Ты обещаешь? – Она тяжело и прерывисто дышала, грудь поднималась и опускалась все чаще.

– Конечно. Я же дал слово.

Она закусила губу и долго молчала, будто обдумывая что-то. Наконец, собравшись с мыслями, спросила:

– А можно попросить тебя кое о чем?

– Все, что хочешь.

Ее горячая ладонь коснулась его лица. Обвела щеки, небритый подбородок.

– Я столько мечтала об этом, но боялась, что дальше случится непоправимое. Но если ты обещаешь… можно, я…

Его пульс бился все чаще, в глазах темнело. Никогда он не хотел ни одну женщину так, как сейчас хотел Фейт. Зачем она издевается над ним, если видит его слабость? Хочет ощутить собственное могущество? Неужели ей свойственна такая жестокость?

– Фейт… – прохрипел он из последних сил, чувствуя, как его пронзает острое желание. – Фейт, умоляю, сжалься.

– Сейчас, – прошептала она, – сейчас. – А тем временем руки продолжали исследовать его лицо.

Дилан все крепче прижимал свои руки к коленям. Он не сдвинется с места. Не сдвинется. Ее палец скользнул по его губам. Дилан, сам того не желая, коснулся его языком. Она чуть надавила ему на нижнюю губу и просунула палец между зубами. Дилан легонько прикусил этот палец, сжал губами. Она облизнулась и задышала чаще. Казалось, ей в жизни ничего так не хотелось, как сейчас поцеловать его. Он прекрасно понимал, что она сейчас чувствует, измученный той же страстью.

– Фейт. – Ее ладонь гладила его горло. – Это опасная игра.

– Я сейчас перестану, – повторяла она, скользя пальцами по его шее, – честно, перестану. Просто я столько мечтала об этом. Другой такой возможности у меня не будет. Я еще совсем-совсем немного, ладно? Ну пожалуйста.

Он вздохнул. Она мечтала о нем? О том, чтобы коснуться его тела? Кровь вскипела. Невероятным усилием воли Дилан удержался на стуле.

– С тех пор как ты меня поцеловал, – шептала Фейт, ведя ладонь все ниже, – я только об этом и думала. Знаю, между нами ничего не может быть, но если не дотронусь до тебя, умру. Одна мысль о тебе сводит меня с ума. Пусть хоть что-нибудь останется в памяти.

– Ты меня убиваешь. – Он откинул голову назад. Видеть ее, чувствовать прикосновения рук – это было уже слишком. – Может, ты еще о чем-нибудь мечтала?

Она молчала. Впрочем, вопрос скорее был риторическим. Осуществлять все желания Фейт он не собирался. Напротив, ему нужно как можно скорее успокоиться. Дилан справился с собой и почти уже совсем успокоился, когда Фейт чуть слышно прошептала:

– Я… да, мечтала…

– О чем же? – удивился он, никак не ожидавший ответа.

– Чтобы ты тоже ко мне прикоснулся.

– Я думал об этом.

Слишком часто. В этой особенной женщине его волновало все. Манера говорить и двигаться, улыбка, запах. Рядом с ней он впервые за долгое время почувствовал себя живым. Вновь захотелось работать, смеяться, радоваться каждому новому дню. И конечно, он не мог не желать ее.

– Дилан, – прошептала она ему на ухо. Ее горячее дыхание обожгло щеку, и он с трудом смог ответить:

– Что такое?

– Ты всегда держишь обещания?

По его телу прошла дрожь. Ведь это немыслимо. Невыносимо!

– Фейт, – сказал он строго. Во всяком случае, так ему показалось. Вряд ли он сумел бы вести себя с ней строго, тем более в подобной ситуации.

– А если бы я попросила тебя его нарушить?

Ее руки скользнули еще ниже, к груди, и замерли.

– Фейт, не надо, – прохрипел он из последних сил.

– А если бы очень попросила?

Он не ответил, слишком уж трудно было говорить. Его трясло как в лихорадке. Голова шла кругом. Сам воздух вокруг стал удушливым, жарким. Дилан задыхался.

– Пожалуйста, Дилан, – простонала она, и, преодолев последнее расстояние, склонилась к нему, и впилась губами в губы.

И он больше не мог себя сдерживать.

Глава 7

Фейт знала, что поступает неправильно, но сопротивляться бешеному накалу страстей была не в состоянии. Когда их губы слились, ей было уже не важно, что случится дальше. Она мечтала об этой минуте с того самого вечера, когда впервые поцеловала Дилана. Мечтала о нем.

Фейт опустилась к нему на колени, его язык скользнул ей в рот. Она вряд ли смогла бы описать охватившее ее наслаждение, да и не стала бы пытаться. Это неописуемо. Какими бы вескими ни были причины остановиться, сейчас они уже не имели ни малейшего значения. Она запустила пальцы ему в волосы. Руки дрожали.

Он крепко сжимал ее в объятиях, притягивая все ближе, но и этой близости ей было мало. Хотелось чувствовать его тело, слиться воедино. Она расстегнула пуговицы его рубашки, и ее взору предстала обнаженная грудь в завитках темных волос. Застонав, она впилась в нее ногтями.

– Фейт, – хрипел Дилан, но не разжимал объятий. Почувствовав, как он возбужден, Фейт выгнулась навстречу, из его груди вырвался сдавленный стон. – Ты меня убиваешь!

Вместо ответа, она снова впилась ему в губы. Эти горячие губы еще хранили вкус шампанского, никогда в жизни ей не доводилось пробовать ничего прекраснее. Когда ее разгоряченное тело взмолилось о глотке свежего воздуха, она оторвалась от него и сделала глубокий вдох, чтобы дыхания хватило как можно дольше, пока снова и снова будет его целовать. Но Дилан, не желая терять времени, прикусил мочку ее уха, по телу Фейт словно прошел электрический ток. Она никогда никого не хотела так страстно и бешено. Этот человек доводил ее до исступления.

– Если мы это сделаем… – Слова давались ему с трудом, он судорожно глотал воздух.

– Уже делаем, – резонно заметила Фейт.

Дилан понял, что вряд ли сможет ей возразить.

– По крайней мере, давай переместимся в спальню, – пробормотал он.

Но разжать объятия оказалось выше их сил. Единственное, что он мог, – двигаться как можно осторожнее, чтобы не поранить Фейт об острые углы мебели. Этот путь был бесконечно долгим, они ежеминутно останавливались, сливаясь в поцелуе. Наконец им удалось добраться до спальни. Фейт увидела светло-голубое постельное белье на огромной кровати темного дерева. Восхитительно. Дилан зажег лампу, и бледный свет уходящего солнца наполнил комнату. Закат был великолепен, но даже он не мог сравниться с мужчиной в ее объятиях.