Он вздохнул и еще раз пристально посмотрел на девушку. Восхитительна, что и говорить. Стройная, изящная, очаровательная. Но он устоит.
– И как давно ты здесь работаешь?
Фейт повернулась к нему. Стоя на ступеньке, она могла смотреть на него сверху вниз.
– Полгода, мистер Хоук.
– Тогда ты должна понимать, у нас нет места панибратским отношениям с подчиненными. Близкое знакомство с начальством никак не скажется на твоем служебном положении.
Она даже не удивилась.
– Я знаю.
– Однако, – он придвинулся чуть ближе и вдохнул запах изысканных духов, – все равно потратила огромные деньги на три свидания со мной.
Она чуть нахмурила брови.
– Никто не говорит о свиданиях в общепринятом смысле слова.
Дилан не знал, что ответить. Суть происходящего ускользала, и он никак не мог ее уловить.
– Тогда чего ты от меня хочешь? – Он постарался вложить в тон как можно больше мягкости.
Вынув из сумки заколку в алых маках, она откинула волосы назад.
– Хочу, чтобы вы провели этот вечер здесь, со мной.
– И что я должен делать, интересно?
Закалывая непослушные огненные кудри, она ответила:
– Смотреть.
Он изумленно поднял брови:
– Я же сказал – никакого панибратства. И уж тем более никакого вуайеризма.
Фейт закатила глаза. Такое предположение, судя по всему, очень далеко от ее намерений.
– Я всего лишь намереваюсь собрать букет, а не что-то неприличное.
Очень странно. Какой в этом интерес? Но, с другой стороны, он совсем не против понаблюдать, как она работает. Ее тонкие пальцы выглядят сильными и одновременно нежными. Что, если бы они, коснувшись его щеки, скользнули ниже и… Ох, даже кровь закипела! Не хватало только подобных мыслей! В компании Хоука нет места панибратским отношениям с подчиненными, сам только что сказал.
Хотя, конечно, ситуация складывалась необычная. Фейт в свете фонарей, в развевающемся по ветру платье выглядела необыкновенно романтично. Однако не стоит допускать неподобающие фантазии.
Он провел рукой по щеке:
– Подожди, я никак не могу понять. Ты платишь огромную для тебя сумму, как мне известно, твою зарплату, на то, чтобы я сидел и смотрел, как ты работаешь.
Она широко улыбнулась:
– Все верно.
– Я что-то упустил? – Теперь он смотрел на нее в упор. С каждой минутой она удивляла его все больше.
Открыв дверцу холодильника, Фейт достала пачки пионов, лилий и магнолий.
– У вас когда-нибудь была мечта, мистер Хоук? Такая, чтобы при одной только мысли о ней хотелось улыбаться от счастья?
Дилан задумался. Мечты, связанные с карьерой и цветочным бизнесом Хоуков? Этими мечтами он всегда делился с семьей, и улыбок они уж точно не вызывали. Так, не мечты, а планы. А нечто иное? Вряд ли.
– Конечно, – соврал он, даже самому себе показавшись неубедительным.
Мельком взглянув на него, она принялась очищать стебли от листьев.
– Тогда вы меня поймете.
Он окинул ее взглядом и снова почувствовал, как закипает кровь.
– А какая у тебя мечта, Фейт?
Она загадочно улыбнулась:
– У меня их много. К одной из них я двигаюсь прямо сейчас.
Они встретились глазами, и Дилан понял, что мог бы смотреть на нее не отрываясь весь вечер. Ее зрачки расширились, дыхание сделалось неровным и частым. Она тоже ощущала силу притяжения между ними. Дилан подавил восхищенный стон. Пламя пробежало по венам. Однако смотреть на нее слишком опасно. Тяжело вздохнув, он отвел взгляд.
– Расскажи мне о ней, – попросил он, достаточно успокоившись, чтобы снова повернуться в ее сторону.
Помолчав немного, Фейт наконец ответила:
– Открыть каталог Хоука и увидеть собственный букет на главной странице.
Так, значит, все дело в каталоге? Он уселся на скамейку напротив той, где расположилась Фейт с цветами, скрестил ноги.
– Вообще-то, чтобы попасть на главную страницу, существует определенный порядок действия.
– Это я знаю, – отмахнулась Фейт и сняла с полки белый поднос. – Каждый флорист, желающий быть представленным в каталоге Хоука, должен отправить оригинальный дизайн букета своему непосредственному начальству, сопроводив стандартной заявкой участника. Если непосредственное начальство одобрит дизайн, его отправят на рассмотрение в главный офис, после чего он получит возможность быть опубликованным в каталоге.
Дилан улыбнулся. Она повторила весь порядок действий слово в слово.
– И все это не стоит ни цента, – добавил он. – Так почему ты не пошла проторенным путем?
– Я пыталась, – вздохнула она, расправляя лепестки магнолий. – Раз двадцать, по крайней мере. Когда же мое, как вы выражаетесь, непосредственное начальство забраковало двадцать первый букет, я подумала, может быть, на меня правила не распространяются?
Он вспомнил Мэри О’Доннелл, непосредственную начальницу Фейт. Жеманство и притворная ласковость этой женщины раздражали, но Дилан знал: благодаря ей весь персонал ходит по струнке. Чего же еще желать? Строгая руководительница, почтительная подчиненная. Мало кто мог совместить в себе два этих качества, поэтому Мэри как сотрудница вполне его устраивала. Но если она не дает молодым талантам возможности пробиться наверх, ситуация в корне меняется. Интересно, чем вызван такой подход?
– Ты, может быть, хочешь подать жалобу на непосредственное начальство? – спросил он.
Фейт покачала головой и, оторвавшись от букетов, заглянула ему в глаза.
– Поверьте, мистер Хоук, я хороший флорист. Всегда в точности выполняю заказы, и начальство довольно моей работой. Я стараюсь учитывать все пожелания клиентов, есть люди, которые знают меня в лицо и поручают заказы именно мне. Более того, я сама собой горжусь, а это уже кое-что. Так почему бы не дать мне маленькую возможность и опубликовать всего лишь один дизайн, чтобы я могла двигаться дальше?
Дилан понимал, как ему повезло. Родившись в семье бизнесменов, он с детства был обречен на успех, и любое его начинание тут же поощрялось и инвестировалось. Он представил себя на месте Фейт – рядового клерка огромной корпорации, голос которого не слышен в толпе. Он понаблюдал, как она формирует пену, укладывает цветы, и внезапно понял, что не прочь смотреть на это целый вечер.
– И ты решила рискнуть, – заключил он, уже не пытаясь скрыть восхищения в голосе.
– Я увидела вас в списке участников аукциона, мистер Хоук, и поняла: вот он, мой шанс. А вы верите в судьбу? – Взгляд карих глаз из-под пушистых ресниц был серьезен.