– Тоже неплохо.
– Ну ты, Ваня, даешь! – удивленно проронил Воротов. – Как ты их всех убеждаешь, какими такими словами?
– Обычными, – «господин Ван» улыбнулся. – Добрыми.
– Хитришь ты, Ван Ли, как всегда. Теперь мне понятно, почему состоялись переговоры, и многое другое тоже. Непонятно только, чем это закончится.
– Наберись терпения, полковник, скоро все прояснится.
– Да? Скоро, это когда? – Воротов скептически покачал головой. – И почему нельзя было начать этот «развод» месяцем раньше?
– Месяц назад меня здесь не было.
– Ах да, ты же погиб на Ромме! – Игорь фарисейски всплеснул руками. – Как я мог забыть?! Наверное, это потому, что ты сидишь передо мной, как живой, и даже не думаешь разлагаться. Если ты сумел восстать из мертвых, почему явился только сейчас, когда уже поздно метаться и мирить расплевавшихся союзников?!
– Мирить вас пока еще не поздно, – Ван Ли на пламенную речь Игоря не отреагировал ровным счетом никак. – Скоро вернется Преображенский, и вы убедитесь, что я был прав. А до того момента надо всего лишь сохранить относительный мир.
– Мир-то худо-бедно установился, но, как ни печально, приходится признать, что фактически… – Воротов поднял указательный палец, – фактически ОВК перестало существовать!
– Игорь, все не так плохо, – возразил Вяземский, – я думаю.
В поисках поддержки он обвел взглядом остальных. Бородач поднял глаза к потолку и лениво пожал плечами. Ермаков смотрел на Воротова с осуждением, как на человека близкого к панике. Вальтер и Толстов косились на Ван Ли. И все молчали.
– Я понимаю, что сейчас трудно поверить в лучшие времена, – неторопливо произнес Ван Ли. – Но скоро они наступят. Воспользуйтесь передышкой, друзья мои, приведите в порядок мысли и восстановите силы. Они понадобятся вам для созидания. Пока не появится князь Сергей, вы можете отдохнуть.
– А если вместо него тут Щукин появится с «золотой ордой» или Ергелан? – процедил Бородач.
– Ты же слышал, что сказали наши друзья-колонисты.
– Вот-вот. Или они ударят…
– Ничего не будет, – Ван Ли встал. – Летите по домам и ждите. Просто ждите…
* * *
…Сначала Горохов решил, что отбросил копыта. В смысле – отложил ложку, дал дуба, склеил ласты, сыграл в ящик, вышел в тираж, приказал долго жить, присоединился к молчаливому большинству и так далее. Вариантов именования сего трагичного события он знал не меньше сотни и еще столько же мог выдумать, не сходя с места. Все вокруг было беломраморное, как в дорогом фамильном склепе. Немного поразмыслив, он отогнал мрачные предположения. У его семьи фамильного склепа отродясь не бывало, а в чужой – кто бы его уложил? К тому же лейтенант чувствовал себя вполне живым и практически здоровым. Руки-ноги двигались, глаза смотрели, уши слышали, а язык был готов выдать комментарий на любую тему.
– На дворе дрова в траве, дурь сплошная в голове, – выпалил он первое, что пришло на ум.
Результат теста его удовлетворил. Язык работал исправно, хотя и автономно от мозга, но главное – не последовало ответа. Горохов повертел головой. Пусто. Прохладно, чисто и пусто. Образцовый склеп. Да, пожалуй, это и не склеп вовсе. Сводчатый потолок, молочно-белые стены… А ведь однажды он тут уже побывал, когда Кремль наводнили те красные монстры-метаморфы. Точно! Это же стратегический бункер! Вон там должен быть лифт, а правее пульт. Лейтенант протер глаза и подошел к стене. Контуры лифтовых дверей проступали отчетливо, а вот стратегического пульта на месте не оказалось. Даже следов, что он здесь стоял, не осталось. Уперли с потрохами. Неужели добрались грабители? Или враги?
Горохов опасливо огляделся. Пятен крови не видно, копоти от выстрелов тоже. Нет, тут боя не было. А без боя, кто бы сюда прорвался? У княжеских покоев в карауле стоял десант и роботы технократов – машины серьезные. Их вон даже эти «андроиды» золотистые одолеть не смогли, а уж дрались щукинские бойцы как заводные. Куда же пульт делся? Свои, что ли, эвакуировали куда-нибудь, от греха подальше? Но тогда что же получается, враг у кремлевских стен окопался? Или уже внутри их разгуливает?
Горохову стало не по себе. Один, без оружия, в тылу врага. Сюжет для фильма. Вот только в реальной жизни – это гарантированный конец, и отнюдь не счастливый. Лейтенант утер испарину. Угораздило же сюда провалиться! Да еще непонятно зачем. Горох испуганно подумал, что такие неблагодарные мысли могут привести к тому, что капкан врубит какую-нибудь «обратную тягу» и снова засосет в неведомое пространство, а потому лейтенант торопливо себя одернул. «Все в порядке! Главное – на Земле! А зачем и почему – разберемся…» Он деловито потер руки и прошелся вдоль стены, внимательно ее осматривая. «Помнится, тут еще одна дверца была. Через которую в свое время Василий Борисыч утек. Где-то здесь, где-то… А-а, вот она!»
Горохов провел пальцами по контуру двери. После неудавшегося переворота и бесславного изгнания Бородача из Кремля эта дверь была открыта, и лейтенант даже не задумывался, есть ли у нее замок. Теперь же искать замок было поздно, а раздумывать бесполезно. Все равно силой мысли эту дверь не открыть. А было бы здорово. Горох усмехнулся. «Сим-сим, откройся!» – и все дела. Он постучал по гладкой двери костяшками пальцев, а затем звучно шлепнул ладонью.
– А ну, открывайся, зараза!
– Голосовая идентификация положительная, – вдруг проскрипел прямо с потолка синтезированный голос, – дактилоскопический рисунок и результаты теста кожных выделений соответствуют записям в базе данных. Добро пожаловать, лейтенант Горохов.
Дверь втянулась внутрь стены до глубины примерно полуметра, а затем отъехала вправо. Изумленный лейтенант вытер о штаны «кожные выделения» вспотевших ладоней и опасливо заглянул в темноту открывшегося коридора.
– Эй…
Звук укатился вдаль. Возвращаться гулким эхом он не спешил. Значит, коридор был длинным и узким. «И уж точно не тупиковый! – подбодрил себя Горохов. – Василий же из него выбрался. Значит, и я не заплутаю».
Он осторожно шагнул за порог.
– Руки вверх, – бесстрастно пробасил кто-то над ухом.
Горохов втянул голову в плечи и поднял руки примерно на тот же уровень. Со стороны его поза должна была выглядеть достаточно смешной, как пародия на стойку тайского боксера. Лейтенант осторожно покосился туда, откуда прозвучал бас. Темнота и что-то поблескивает.
– Я лейтенант Горохов…
– Руки вниз. Лейтенант Горохов. Адъютант Великого Инженера Преображенского. Вы подлежите защите. Следуйте за мной.
Обладатель баса развернулся, и Горохов наконец-то его рассмотрел. Конечно же, это робот технократов. Можно было догадаться по монотонной речевке. Горохов вздохнул с облегчением. Следовать за танком – всегда пожалуйста.
Путь оказался неблизким, да еще и трудным. Дважды пришлось спрыгивать с довольно высоких бортиков или ступеней – в темноте не разберешь. Как удалось не сломать ноги – загадка. Трижды пришлось в темпе ошпаренной собаки и без остановок подниматься по бесконечным винтовым лестницам. Сердце чуть не выпрыгнуло за пазуху, а легкие дышали так, словно от них остались только верхушки, – часто и коротко. И что хуже всего, как только удавалось отдышаться и успокоить «пламенный мотор», робот затевал новое восхождение. Но это еще что! Четырежды на пути возникали какие-то черные провалы, шириной от двух до пяти метров. Переходить через них по перекинутым рельсам, а то и вовсе по скрипящей и стонущей от старости доске было страшно до дрожи в коленях. Перебираясь через ямы, Горохов чувствовал себя цирковым канатоходцем. Робот в этих случаях останавливался, включал прожектор, и световое пятно аккуратно сопровождало лейтенанта весь опасный отрезок пути. Не хватало барабанной дроби, аплодисментов и внезапного яркого света всех прожекторов по завершении трюка. Вместо этого робот и вовсе вырубал свой фонарик, и подземелье снова погружалось в полную темноту. Ему-то было хорошо и так. Он ориентировался по локатору. И преодолевать преграды роботу было проще: он перепрыгивал расщелины с грацией арбалетного болта: бум – распрямилась пружина – бам – приземлился ходячий сейф на другом берегу. И никакого сочувствия к подлежащему защите субъекту. На четвертый раз Горохов, правда, попытался ухватиться за его оружейную подвеску, но робот, почувствовав перегруз, просто не прыгнул. Он терпеливо дождался, когда Горохов ослабит хватку, затем спрятал оружие под бронепластины корпуса и, когда пассажиру стало не за что ухватиться, спокойно прыгнул. Лейтенант только и успел, что возмущенно вякнуть и царапнуть ногтями по обтекаемому боку защитничка. Горохов, конечно, высказал все, что думает о роботе и его создателях, после того, как по шаткому мостику из каких-то металлоконструкций перебрался через провал, но защитника речь не взволновала. Он развернулся и пошагал дальше.