– Опиум разрушает мозг.
– Да, но свихнувшийся мозг разве заслуживает иной участи? Я бы скорее сказал, что это энтеогенное вещество.
– Что это значит?
– «Которое соединяет тебя с твоей божественной частью» – цитата. Откуда, не помню.
В ресторане послышались звуки, напоминающие крики младенцев.
– Что-то я не вижу здесь детей, – удивился Жак.
– Это вовсе не дети.
Репортер отвел его в соседнее помещение. Там повара суетились над детенышами макак, головы которых были зажаты в деревянных тисках. Сняв верхушку черепа, они подавали макак толстым малайцам, которых, казалось, забавляли крики, издаваемые живым блюдом. Розовые мозги ели маленькой ложечкой, будто яйца всмятку.
– Это здесь фирменное блюдо, – пояснил Фрэнки Шаррас. – Как только детеныш умолкает, считается, что блюдо утратило свежесть.
Он показал пальцем на множество клеток, в которых ютились несчастные животные в ожидании своей очереди на экзекуцию.
– Но вон та обезьяна – явно орангутанг. Кажется, они находятся в процессе исчезновения и охраняются государством, – сказал Жак.
– Эта проблема решаема. Достаточно подкупить лесников, что незначительно сказывается на цене блюда. Малайцы не готовы отказаться от употребления орангутангов в пищу.
– Из-за их мозга?
– Едят также печень, набитую витаминами, и пенис, считающийся афродизиаком.
Как только они вернулись за стол, Шаррас попросил официанта отменить их заказ и сделал новый.
Наверное, он заказывал обезьяну…
– Здесь подают дуриан. Советую попробовать. Вроде обычный фрукт, но с изюминкой.
– Ну, раз это не змея и не мозг орангутанга…
Официант снова принес им пальмовое вино.
– Зачем вам понадобились сенои, мсье…
– Кляйн, Жак Кляйн.
– Кляйн? Вы родственник физика Этьена Кляйна?
– Нет. Я сын нейрофизиолога Каролины Кляйн. По правде, я разыскиваю именно ее. Мама отправилась на поиски сеноев, и больше от нее не было вестей.
– Как давно?
– Самому мне кажется, что очень давно.
В этот момент официант принес дуриан. Едва фрукт, похожий на дыню с бежевыми шипами, оказался на столе, как от него начал распространяться чудовищный запах.
– Что это за вонь такая!
– Не стоит доверять запаху, на вкус дуриан восхитителен. Здесь это царь фруктов. Есть даже рынок, на котором торгуют исключительно дурианами, и всем это нравится.
– Такое впечатление, что… что это мусорное ведро, наполненное дохлыми крысами, которые начали разлагаться, – заявил Жак, зажимая нос.
– Да, действительно, вход в некоторые учреждения с этим фруктом запрещен. Но, серьезно, абстрагируйтесь от запаха и попробуйте, чтобы не умереть в неведении.
– Ни в коем случае! Есть эту блевотину…
– Малайцы, которые едят дуриан с удовольствием, не психи. Ну же! В отношении обезьяньего мозга я не настаиваю, но фрукт того стоит.
Фрэнки протянул ему дольку нежной мякоти желтого цвета. Жак взял ее и, скривившись, положил в рот. К великому его удивлению, у вонючего дуриана оказался вкус сыра с орехами с ноткой сладкого лука. Вкус был таким насыщенным, что ни вино, ни чай не смогли его перебить. Весь его язык и нёбо были пропитаны клейким веществом.
– Жирно…
– Да, в дуриане содержится много жиров и серы. Ну, что скажете?
– Необычно.
– В отличие от сыра, вкус которого не разнится с запахом, вонь дуриана входит в антагонизм со вкусом, и это восхитительно, согласитесь.
– Признаться, я мало что знаю об этом фрукте.
– Дуриан не только оказывает влияние на печень и кишечник, кстати, послабляющее, но также обладает свойствами афродизиака. Это настоящее лицо Азии – отталкивающее и пленяющее навсегда тех, кто познал его.
Рука Жака сама потянулась за еще одной долькой зловонного фрукта.
– Я уже давно привык к нему и даже полюбил, – радостно сказал репортер и слегка рыгнул. – Ах да, забыл вас предупредить, он плохо переваривается.
– Так вам известно, где можно найти сеноев? – попытался вернуться к теме Жак.
– Я профессионал и не берусь за работу только ради решения семейных проблем.
– А ради излечения от вашей болезни?
– Я потерял на это надежду.
– А что нужно сделать, чтобы оживить ваш интерес к сеноям?
Фрэнки Шаррас заказал две чашки кофе. Жак поймал себя на том, что не решается сделать глоток, – а вдруг опять подвох?
– Если хотите, чтобы я вам помог, будьте готовы заплатить, – сказал Фрэнки.
– Сколько?
– Три тысячи евро. Кроме того, я хотел бы получить эксклюзивные права на продажу репортажа или книги, которую я могу написать. Транспортные расходы также ложатся на вас.
Крики обезьяньих детенышей возобновились: очередные клиенты-малайцы заказали свое любимое живое блюдо. Жаку не хотелось задерживаться в ресторане. Перед тем как уйти, он договорился с Фрэнки о встрече на следующий день.
– Вот увидите, Малайзия – страна сюрпризов, – сказал ему на прощание репортер, почесывая взлохмаченную бороду.
37
Они доехали на ржавом, переполненном людьми душном поезде до города Гомбак. На вокзале Фрэнки Шар-рас взял напрокат двух слонов, словно это были скутеры. Закрепив сумки на спинах толстокожих животных, мужчины отправились в путь.
– Вы уверены, что это лучшее средство передвижения?
– Для путешествия в джунгли? Несомненно.
– Но пока что на горизонте не видно и намека на джунгли! Мы на автодороге!
Машины объезжали их, водители, высовываясь, кричали что-то оскорбительное.
– Когда мы окажемся на пересеченной местности, все изменится. Не надо рисковать шинами на крутых подъемах. Слоны могут взбираться на любые холмы, пересекать болота и озера, и они разгребут завалы из деревьев, преграждающие путь. Ни одно современное транспортное средство на такое не способно. А кроме того, слоны не нуждаются в бензине, а травы, чтобы перекусить, вокруг полно.
Жаку Кляйну слоны казались неудобными и нерасторопными. Запах от них был ужасен, и к тому же ему поминутно грозило свалиться с приличной высоты.
– Придвиньте колени ближе к ушам и поставьте ноги вот так, – показал Фрэнки. – Увидите, будет лучше.
– Вы часто пользуетесь таким видом транспорта?
– При всяком удобном случае, – улыбнулся Фрэнки; на спине огромного животного он чувствовал себя совершенно непринужденно. – Даже если я усну, никакой аварии не произойдет. Это единственное транспортное средство, способное передвигаться самостоятельно и притом ни во что не врезаясь. Но вы, кажется, не в восторге, мсье Кляйн?