Этот разговор заставил Жака осознать важность философского опыта, который он обрел, живя среди сеноев. Он решил приступить к написанию «Учебника по осознанным сновидениям».
Через несколько дней учебник был готов. Главы из него он выложил в Интернет и снискал успех у читателей, число которых увеличивалось день ото дня.
Сильвен Ордюро ежедневно после полудня плавал с дельфинами или занимался дайвингом в Синей дыре в целях «разработки проекта духовного туризма», как он объяснил.
Как-то вечером, ложась спать, Жак сказал Шамбайе:
– Кажется, я счастлив. Я в раю. Моя жизнь обрела смысл. И я не хочу никуда уезжать отсюда.
– Вот видишь, – кивнула она, – постоянство не равняется деградации, оно просто означает, что нашлось место, в котором комфортно, нашелся человек, с которым комфортно, и нашлось дело, в котором можно самореализоваться. Так чего же еще желать?
56
Прошло девять месяцев.
Яйцо баклана треснуло. Обезьяна украла его. Обезьяну ужалила змея. В небе кричали насмешницы-чайки.
Шамбайя родила сына. Ему дали имя Икар. Согласно традиции племени сновидцев, первые шесть месяцев своей жизни он провел в полумраке, чтобы ночной мир стал для него более привычным, чем дневной.
Спешно выстроенный отель Sereinitis был открыт без особых торжеств. В нем поселились первые двенадцать клиентов, которые приехали в основном из Квебека и Калифорнии.
По утрам они занимались дайвингом с Сильвеном Ордюро, а во второй половине дня обучались искусству осознанных сновидений. Занятия проводил Шуки, обожавший общаться с иностранцами. Шамбайя дополнительно занималась с лучшими из учеников. Она была убеждена, что нужно помогать хорошим стать отличными, а не терять попусту время с плохими.
Такой недемократичный подход, возможно, оправдывал себя: подопечные Властительницы сновидений делали убедительные успехи.
Сенои очень быстро освоили английский – ничего удивительного: отличное владение техникой сна позволяло им с легкостью запоминать иностранные языки.
Как-то ночью на остров обрушился тропический циклон. Ураганный ветер разрушил хижины. После случившегося племя приняло предложение Сильвена Ордюро отстроить деревню заново из прочных материалов, чтобы в будущем она смогла выдержать удары стихии. Строительство не заняло много времени. Прежний облик деревни сохранился: дома на сваях располагались кольцом вокруг глинобитной площадки, в центре которой был устроен очаг.
Добродушный Фрэнки стал своим для туземцев. Он написал блестящий репортаж о племени, который, опять же благодаря Интернету, разошелся по всему миру. На остров приезжало телевидение (общий сход решил, что вреда от этого не будет), и деревня сеноев стала знаменитой. Ею заинтересовались официальные власти Малайзии. Министр туризма Хуссейн Разак, связавшись с Жаком, владельцем острова, сообщил ему хорошую новость: Пулау Сенои будет занесен в список особых туристических достопримечательностей.
Как только появилось официальное признание, Сильвен Ордюро решил сократить число охранников. Отныне острову ничто не угрожало.
Год за годом Жак все больше привыкал к экзотическому миру, который разительно отличался от мира западного, где он жил прежде. Он воспитывал сына, он с толком для себя проводил время, практикуя осознанные сновидения и совершенствуясь в технике сна. Ему нравилось, что лето длится здесь десять месяцев. Его семейная жизнь складывалась счастливо, он пользовался уважением всех членов племени. Жак чувствовал, что находится на своем месте в пространстве и времени, и это дарило ему то, к чему стремятся все люди, – внутреннюю гармонию.
57
Прошло четыре, пять, десять, шестнадцать лет.
Икар превратился в спортивного и любознательного подростка.
Жак Кляйн позабыл трагические обстоятельства, приведшие его на Пулау.
Как-то вечером, в приступе ностальгии, он решил впервые за долгое время вернуться в свое сновидение на остров Розового песка.
Оказавшись в стадии парадоксального сна, Жак визуализировал остров. Он был пустынен. Жак шел вдоль берега, вспоминая о пережитом здесь. Кресло-качалка было на месте, но пустое.
Он дотронулся до кресла, которое начало со скрипом раскачиваться взад-вперед, сел в него и закрыл глаза.
– Я был уверен, что ты все-таки вернешься, – раздался голос за его спиной.
Жак обернулся и увидел постаревшего себя. Если в предыдущую их встречу мужчина был лишь слегка поседевшим, то теперь он стал полностью седым, а кожа покрылась морщинами. Жак осознал, что и он – реальный он – испытал на себе воздействие времени.
Его двойник, как обычно, был одет в гавайскую рубашку, шорты и вьетнамки, и он по-прежнему держал в руке бокал с пина-коладой.
– Рад вновь видеть вас, Ж.К.48, – сказал Жак.
– Так дело не пойдет! Теперь ты сорокалетний мужчина, Ж.К.44. А я, как видишь, еще сильнее состарился, поэтому можешь именовать меня Ж.К.64.
– Приятно узнать, что я доживу до этого возраста и стану похожим на вас.
– Не будь так уверен в этом. Не забывай про свободную волю, которая все усложняет. К примеру, ты можешь покончить жизнь самоубийством. Ничто во Вселенной тебе в этом не сможет воспрепятствовать, и тогда я перестану существовать.
– Да, я в курсе ваших историй о временных парадоксах.
Жак знаком попросил мужчину сесть в соседнее кресло-качалку, только что возникшее из ниоткуда.
– Ж.К.64, что же на этот раз со мной произойдет?
– Ты действительно хочешь это знать?
– Не уверен. Мне нравится моя сегодняшняя жизнь.
– Наконец-то ты стал честен с самим собой. Шамбайя знает все о жизни, разуме, Вселенной… но только не о современном западном обществе и Интернете – электронном облаке, искусственном порождении этого общества. Интернет – это невиданная доселе общемировая память. Именно ты познакомил с ней Шамбайю, как она в свое время открыла тебе доступ в ноосферу. Вы составляете идеальную пару, потому что вы «космические половинки». Сколько человек могут охватить такой широкий пласт сознания?
Оба Жака Кляйна покачивались в своих креслах-качалках, и впервые тот из них, что был моложе, почувствовал себя по-настоящему непринужденно в компании старшего. Исчезли недоверие, излишняя впечатлительность, отстраненность, покорность этому человеку, считающему себя им в будущем.
– Ж.К.64, чем вы занимаетесь в остальное время, когда не снитесь мне?
– Я веду жизнь шестидесятичетырехлетнего человека. Однажды ты узнаешь, что важен не возраст, а те проекты, которые внутри нас. Вот что я наконец понял, и могу поделиться этим с тобой. Если в двадцать четыре года ты только и мечтаешь, что о стабильной монотонной работе, которая обеспечит тебе приличную пенсию, то ты уже старик. А если в шестьдесят четыре года ты беседуешь с человеком, которым ты был в прошлом при посредничестве уникального устройства, то ты еще молод. В какой-то степени именно из-за тебя, Жак, я остаюсь молод душой. Поэтому я вкладываю много сил в наши беседы. Поэтому я… тебя люблю.