Парень гладил ее по волосам:
– Все хорошо, малышка. Все хорошо…
– Что случилось?! Что произошло на площади?!
Тетки крепко обняли Софью с другой стороны. Девушка всхлипывала, но потом потихоньку замолкла.
– Симеон, сука такая, пытался меня проклясть, – хмуро пояснил Алексей. – А Соня взяла проклятье на себя.
– Соня!!!
– Да не успел он ничего толком сделать, – фыркнула царевна, высвобождаясь из объятий и принимаясь вытирать распухший нос. Истерика схлынула, уступив место привычному ехидству: – Я ему всю малину обломала.
– Но пытался…
– Надо будет за слухами последить. Как бы теперь не пошло, что это я его прокляла, – обеспокоилась Софья.
– А ты проклятья не боишься?
Алексей смотрел на сестру с нежностью. Ведь ради него, только ради него… Тетки были явно в ужасе. Проклятье ж!
– Лешка! Неужели я не рассказывала тебе сказку о великом белом шамане?
Алексей покачал головой.
– А… в далекой жаркой стране жили черные люди. И жил в деревне великий черный шаман. Это как у нас колдун. Все его боялись, и все ему подчинялись. А если он хотел покарать человека, он клал тому на порог дохлую змею, и человек умирал через три дня. А потом приехал в эту деревню белый человек. И стал гулять хозяином, делать что пожелает, и даже дал пинка великому черному шаману.
– И что дальше? – Анна поняла, что утешать девушку не требуется, скорее наоборот.
– А дальше великий черный шаман положил белому человеку на порог дохлую змею и стал ждать. А тот не умер. Ни через день, ни через три, ни через месяц. И даже после еще трех дохлых змей – не умер. Поняли тогда глупые люди, что в их деревню приехал великий белый шаман, и пришли ему поклониться. Так и сказали: о великий белый шаман, мы поняли, что ты более могущественный. Ты не поддался колдовству нашего шамана! И сказал, почесав затылок, новоявленный великий белый шаман…
Софья нарочно задержала паузу, поглядывая на брата и теток веселыми глазами.
– И что он сказал?! – не выдержала Татьяна.
– А я и не знал, что на меня порчу наслали!
– Что?!
– А то! Не знал он, что должен помереть, вот и не помер. И чхать ему было на порчу, колдовство и прочую ерунду. Мне – тоже. Пусть Симеон хоть упроклинается, я-то – не католичка. Но к Ибрагиму надо сходить, руку перевязать. Вреда не будет.
И Софья с самым невинным видом принялась заправлять в косу выбившиеся пряди.
Алексей подумал пару минут. Переглянулся с тетушками. И – захохотал так, что потолок вздрогнул.
– Ну, Соня! Слов нет!
Отражение сестрицы весело подмигнуло ему из зеркала.
* * *
– Ванечка!
Феодосия Морозова была взволнованна, да еще как! Иван подскочил на месте, только ложка звякнула – он как раз обедал.
– Случилось что, матушка?!
– Да! Сегодня царь наш на казни был…
– Ну да. Хованский, Полоцкий…
Сам Иван не поехал. Он буквально час назад вернулся из Дьяково и собирался через пару часов во дворец. Казнь – казнью, а про поляков забывать не след.
– Полоцкий едва царя не проклял!
– ЧТО?!
Ивана аж подбросило. Нет, вот ведь тварь!
– КАК?!
– Его когда на помост возвели, он начал проклинать, такое говорил, ужасы пророчил, кричал, что Русь погибнет в огне и водах. Ежели за Романовыми пойдет…
– И?!
– Твоя Соня на помост взлетела, да на себя проклятье и приняла.
– Она жива? Цела?
– Говорят, что она себе вену вскрыла и кровь пила. И что ее клятву небеса приняли…
Иван молча отбросил в сторону ложку:
– Мне надо во дворец.
– Я уже приказала коня оседлать.
– Спасибо, мам…
Иван вылетел из столовой. Феодосия только головой ему вслед покачала. Да уж, любит ее мальчик царевну, это видно. И… пусть она себе такой невестки и не хотела бы, но верность и сообразительность Софьи, ее преданность вызывали уважение.
Она ведь ради брата на такое пошла.
А ради любимого мужа и детей?
* * *
Иван влетел в Кремль, едва не снеся по дороге ворота.
Ну, Соня!!!
О ее любви к брату он отлично знал, но чтобы ТАК?! Кем она себя возомнила?!
Убью!!!
В покои его пропустили беспрекословно. Еще бы! Свой, почти родной, почти Романов. Даже Софьины девушки не подумали заступить ему дорогу.
Иван влетел в светелку, как серфингист, – на гребне волны праведного гнева.
– Соня!!!
– Ванечка?! Что слу…
Договорить Софья не успела. Ее вздернули со стула, встряхнули и заорали едва не в ухо.
– Безмозглая девчонка!!! Ты хоть понимаешь, что творишь?! Я чуть со страху не сдох!!!
– Да что случилось?!
– Что?! А кто сегодня перед всем народом вены на себе резал?!
Софья покосилась на забинтованную ладонь.
– А… э…
Иван крепко стиснул ее, прижал к себе:
– Сонечка… любимая моя… родная, я так за тебя испугался…
И что оставалось делать царевне? Только поднять забинтованную руку и коснуться лица мужчины.
– Ванечка… все хорошо.
А в следующий миг ее еще крепче сжали в объятиях – и поцеловали. После чего единственной связной мыслью у Софьи осталось – и где научился?!
В себя они пришли не скоро, минут через пятнадцать. Соня обнаружила себя на руках у Ивана, а самого Ивана сидящим на лавке около окна.
– Сонюшка, родная моя… любимая…
И что было отвечать?
Соня прислушалась к себе. Любит ли она Ивана?
Да, определенно.
Любит ли Иван ее? Тоже – да.
И что им теперь делать?
– Ты за меня замуж пойдешь? Алексей разрешит, я знаю…
Софья тряхнула головой:
– Ванечка, ты не торопишься ли?
– Нет, Сонюшка. Я еще медлю слишком…
– Ванечка, – Соня смотрела серьезно, – а ты понимаешь, что боярыней Морозовой я никогда не буду? Я всегда сначала останусь Софьей Романовой. И интересы брата и государства для меня будут на первом месте. Детей рожу, но Алешку не брошу. И его делами заниматься не перестану.
– И не надобно. Думаешь, мама рада будет, коли ее отстранить?
Софья вспомнила боярыню Феодосию. Нет, определенно не рада.