– Возможно.
– Мысленно убери усы…
– Он, точно он.
– Как же ты не узнал его, Имре?
– Темно, шеф.
– Темно, – передразнил друга Ференц. – Из-за твоей невнимательности мы чуть не отменили операцию, паникер несчастный… Вот он, Никки, объявился. Пришел за сокровищами. Еще бы чуть-чуть и он бы нас опередил. Его нужно устранить.
– Сделаем, шеф…
– Товарищ сержант, предъявите ваши документы, – строго спросил Ференц, подойдя к Николе.
– А что произошло? – насторожился Ракитич: он узнал усача, хотя тот старался спрятать лицо в ночную тень.
Это же начальник тюрьмы, где сидит Вера! Значит, его верные псы подслушали их разговор и передали ему. Они тоже догадались, что это дом Веры в Будапеште, и слово‑ключик «бюро» расшифровали и тоже пришли за сокровищами. Но черта с два они его получат! Это его сокровища и его внука… Как бы незаметно расстегнуть кобуру… Или, может, свалить их обоих с ног двумя прямыми ударами? Он же в юности неплохо боксировал. Но надо потянуть время и усыпить бдительность этих оборотней – вдруг они его не узнали?
– А вы, собственно, кто такие? – нарочито грозно сдвинул брови Никола. – Предъявите свои удостоверения.
– Пожалуйста, – сухим официальным тоном сказал Ференц. – Мы из департамента государственной безопасности. Директорат по работе с милицией. Вот наши документы…
Никола посмотрел документы: неплохо сделаны! Не иначе, какой-то зэк постарался за лишнюю пайку и несколько пачек чая.
– А вот мои… – Ракитич передал Ференцу свое фальшивое удостоверение.
– В последнее время для ряда ограблений использовалась бандитами милицейская форма, – разъяснил свои действия Ференц. – Вот мы и делаем рейд с коллегой.
Сабо важно кивнул.
– Теперь ясно, – сказал Ракитич.
– Вы здесь патрулируете?
– Да, в столице участились случаи грабежей частных особняков. Работает одна и та же профессиональная банда. Работает хладнокровно и решительно. И оставляет жертвы после себя. Никак не можем ее изловить.
– Ну и как обстановка возле этого дома? – Ференц стал отвлекать внимание Ракитича тем, что убирает удостоверение во внутренний карман, а сам потянулся к рукоятке финки. – Ничего подозрительного?
– Ничего, – ответил Никола, чуть отойдя назад.
Он уже намеревался произвести два убойных хука, которые бы привели к глубокому нокауту его «оппонентов», но усач натянуто улыбнулся, оглянулся по сторонам и вдруг ударил острейшим клинком в живот Ракитичу.
«Не успел! – промелькнула последняя мысль Николы, и он схватился за живот и стал медленно оседать. Ференц добавил еще несколько ударов. Тот повалился на траву и затих.
– Кажется, готов, – сказал Ференц своему подельнику. – Давай оттащим его в эти заросли. Чтобы не мешался…
И они поволокли тело.
Прошли сутки.
На дворе была ночь, но в кабинете начальника тюрьмы горел свет. Нувориши – Ференц и его друг Сабо – с заговорщицким видом что-то напряженно обдумывали. И вот, когда на часах Ференца маленькая толстая стрелка встала напротив цифры два, а большая тонкая напротив цифры двенадцать, Йозеф решительно сказал:
– Пора!
Сабо встал с места и тоже принял решительный вид:
– Хорошо, шеф, я все понял.
…Вере Ренци плохо спалось. Она часто ворочалась, а когда проснулась в очередной раз, ей стало почему-то страшно. Какое-то нехорошее предчувствие легло на сердце и не отпускало. Вера встала с кровати и принялась ходить по камере… Зловещая тишина незримой нитью повисла в воздухе. Ренци присела на лежанку.
В последнее время женщине стали сниться кошмары: ее умерщвленные мужчины приходили к ней в гости сюда, в камеру, и грозились ее задушить. А когда она открывала глаза – призраки исчезали. Вот и сегодня к ней все приходил милый Густав Диметреску, ее последняя жертва. Полуиссохший, полусгнивший, а вместо глаз – пустые глазницы. Он тянул свои когтистые пальцы к ней и говорил: «Скоро мы с тобой повстречаемся, моя ненаглядная Вера! И любовь наша будет вечной!»
Вдруг послышались шаги за дверью. В ее камере зажегся свет. Ключ заскрежетал в замке, дверь загромыхала и отворилась… В помещение зашел Имре Сабо.
«Что нужно начальнику оперчасти?» – недоумевала Вера: ее никогда не проверяли ночью, ей всегда давали спокойно спать.
– Заключенная Вера Ренци, встать! – приказал Сабо. – Ночная проверка…
Вера неохотно поднялась с кровати.
– Запрещенное что-нибудь есть? – спросил Сабо.
– Нет, – коротко ответила Ренци.
– Хорошо, тогда возьми простыни и скручивай. Наподобие веревки.
– Зачем?
– Потом все скажу.
Вера заупрямилась:
– Я не буду их скручивать, пока не узнаю, для чего это.
– Ты стала слишком умной, заключенная Ренци. Поэтому ты сейчас у меня и повесишься, вот на этой оконной решетке. На одном конце импровизированной веревки сделаешь петлю, а второй – привяжешь к пруту. Все понятно?
– Нет! Я не буду этого делать! – твердо возразила Ренци.
– Тогда я сам сделаю тебе петлю. А потом повешу на решетке, – спокойно сказал Сабо и взялся скручивать первую простыню. – Какая разница? Итог будет один. А спишем на самоубийство.
– Вы не имеете права! – продолжала наседать Ренци. – Это беззаконие! Это убийство чистой воды!
– Надо же, как мы заговорили! А когда ты травила мужиков – это не было убийством? Пора ответить тебе, исчадие ада, за все твои преступления. Народ мне даже спасибо скажет, что я освободил свет от такой маньячки. – И Сабо продолжил деловито скручивать простыню.
– Вы, наверное, тронулись умом – раз решились на это! Вы психически ненормальный человек! Это точно!
– Нет, я совершенно нормален. А вот ты – психопатка и маньячка. И сейчас я восстановлю справедливость в этом мире. Я просто убью тебя.
Теперь только Ренци поняла всю серьезность ситуации: начальник оперчасти явно не шутит – и сейчас он точно лишит ее жизни. И в этот миг Вера, как никогда прежде, захотела жить! Очень захотела жить! Просто до невероятности! Каждая клеточка ее организма истошно завопила: «Я не хочу умирать! Я не должна умирать!» Ведь у нее недавно появился смысл жизни – Никки и внук Драган! Нет, нет, нет!!! Она должна жить!!!
– Сволочь! Я тебя ненавижу! – крикнула Ренци и кинулась на Сабо, пытаясь завладеть его пистолетом.
– Ах, ты сопротивляться вздумала! – взбесился Сабо. – Тогда получи!
Он со всей силы толкнул женщину, и она упала на спину, при этом сильно ударившись головой об пол. Упала и больше не двигалась. Лишь широко открытые глаза выражали какие-то признаки жизни. Возле головы Веры появилось красное пятно, которое быстро разрасталось и в конце концов превратилось в кровавую лужицу.