Власть и положение главы родового клана восходила к авторитету, накопленному его предками. Основатель империи или вотчины обладал запасом могущества, который передавался его преемникам, но со временем он сокращался. Достаточно могущественные предки давали род многочисленному и блистательному потомству, а вот потомки слабоватых предков скоро заканчивались. Наиболее наглядным примером можно привести все тот же род Лю. Неспособность последних трех императоров династии Западная Хань произвести на свет наследников послужила многим доказательством того, что могущество этого рода исчерпалось, поэтому ему на смену скоро придет новый род. Такой довод привели в поддержку попытки Ван Мана по учреждению новой императорской династии. Восстановление заботами Туану власти Хань послужило возрождению этой династии на половине пути, и она получила новый запас могущества. В слоях общества пониже могущество рода на протяжении поколений могло не дробиться, а накапливаться. В конечном счете оно приносило плоды в поступках выдающихся потомков, прославлявших свой род в масштабах всей империи. На примерах истории разных династий появляются основания предположить, что практически все заслужившие известности мужчины происходили из семей, знаменитых в местном масштабе на протяжении нескольких поколений33.
Одним из материальных выражений этой веры в то, что прямые предки гарантировали успех потомкам, стало повышенное внимание в период Восточной Хань к проведению роскошных похорон родителей. Дебаты сторонников замысловатых похорон с приверженцами умеренности в этом деле бушевали по крайней мере с IV столетия до н. э. Однако при Восточной Хань маятник общественного мнения решительно качнулся в пользу щедрых расходов на похоронные мероприятия. Родственники разных семей стремились перещеголять друг друга в показных затратах на похороны родителей наряду с продолжительными периодами траура, отмеченного жесткими ограничениями, и потом они использовали такую демонстрацию сыновнего благочестия в качестве обоснования претензии на высокий пост в государственной службе. Придиры сетовали на то, что члены многих семей экономили деньги на пожилых родителях при их жизни ради их же роскошных похорон, на которые тратились целые состояния. Отпрыски возводили мемориальные камни и алтари, исписанные напыщенными панегириками с нелепым преувеличением заслуг покойного отца34. Такие откровенно расточительные похороны конечно же служили заявкой на престиж, однако их организаторы вполне могли рассчитывать на то, что тем самым они воздают должное предку за реальное благо, доставшееся им в силу его могущества, заручаются поддержкой духов предков на будущее и показывают нынешнему поколению величие ресурса, от которого они произошли.
Далеко не все верили в то, что происхождение могло одарить могуществом, порождающим добродетельных и толковых потомков. В спорах по поводу ценности и предназначения образования кое-кто из их участников утверждал, что знания и достижения зависят от индивидуальных усилий или природной одаренности. Потомственный купец, отец и дед которого прославились своей непокорностью, ученый первого века правления Восточной Хань Ван Чун утверждал, будто выдающиеся мужи появляются не сами по себе, а в силу своей принадлежности к выдающемуся роду. Сорок или пятьдесят лет спустя Ван Фу точно так же опроверг зависимость от полезных связей и принадлежности к знаменитому роду35. Однако он и Ван Чун согласились на том, что большинство людей в их дни причисляют состоятельность и достижения знаменитостей к происхождению. А биографии в династических хрониках служат подтверждением того факта, что не многие мужчины при династии Восточная Хань поднялись до высокого государственного положения без впечатляющей родословной.
В древнейшем имперском Китае могущество в некоторой степени измерялось долголетием. Конфуций сказал, что великодушный муж жил дольше, и многие ханьские мыслители считали такой вывод абсолютно верным, хотя и признавали существование необъяснимых исключений36. Следовательно, продолжительность существования рода и жизни отдельного человека прослеживалась от общего источника добродетельного могущества, приобретенного в силу достойных и плодотворных действий. Почитание старости высоко ценилось в китайском обществе еще задолго до появления династии Хань.
Важность заботы о пожилых людях была предложена Мэн-цзы в трактате, посвященном образцовому государству: «Если шелковицу посадить на каждой усадьбе площадью пять му земли, тогда те, кому исполнилось пятьдесят лет, могут носить шелковую одежду. Если куры, свиньи и собаки в положенный срок приносят приплод, тогда те, кому исполнилось семьдесят лет, могут питаться мясом… Проявите заботу к обучению детей в деревенских школах и прививайте дисциплину людям, обучая их долгу достойных сыновей и младших братьев, и тем, у кого поседели волосы, не придется таскать тяжести по дорогам»37. Последняя фраза служит основанием для предположения о том, что во времена Мэн-цзы уважение к престарелым людям, вероятно, получило большее распространение в наставлениях по обрядам, чем среди простых людей. Однако к наступлению периода правления династии Хань почтение к старшим и забота о них уже превратились в фундаментальные достоинства китайца.
Уважение к старшим проявлялось в нескольких формах. Регулярные присвоения званий в результате вызвали простейшую связь между разрядом и возрастом в том виде, что рассадка за столом и распределение угощения во время государственных церемоний, как правило, проводились с учетом возраста гостей. Определенные права престарелым людям предоставлялись еще и в соответствии с законом. При династии Восточная Хань каждую осень проводилось празднование у Звездного алтаря Старика, находившегося к югу от столицы. Во время устраиваемого по этому поводу угощения тем, кому исполнилось семьдесят лет, преподносили императорский посох и кормили их рисовой кашей с рук (предполагалось, что у них выпали все зубы). Посох снабжался изображением голубя, прикрепленного на его вершине, потому что голубь, как считалось, никогда не задыхался. И такое благо должно было передаваться владельцу дарованного посоха. Эти посохи, как дары императора, служили их владельцам показателем престижа и защиты.
В одном рассказе, записанном на наборе бамбуковых плашек, говорится о том, что некий чиновник ударил старика так, что бедолага уронил свой посох, и голубь от удара отломился. Так как посох старику подарил сам император, за его поломку того чиновника казнили. Правители династии Хань в своих декретах требовали, чтобы жители деревень во всем отдавали преимущество своим престарелым соседям и приравнивали стариков по положению к придворным. В составленном по распоряжению властей при династии Хань «Исчерпывающем отчете [о дискуссии в Зале] Белого тигра» (Бо ху тун) тоже утверждается, что пожилые люди освобождались от наказаний, от участия в напряженных траурных мероприятиях и обязательной трудовой повинности38.
Абстрактной продолжительностью жизни в Китае считались семьдесят лет. Конфуций дожил до семидесяти двух лет, Лю Сян и Ян Сюн прожили семьдесят один год. На каменных плитах можно часто найти надпись о том, что те, кто умер, не дожив до шестидесяти лет, скончались слишком рано. Однако и прохождение всего жизненного пути среди китайцев считалось счастьем спорным, ведь всем известны физические недуги, сваливающиеся на людей к старости: