– А что она почувствовала?
– Панику! Страх! Она своими руками, получается, убила парня, которого любила. И надо сделать все возможное, чтобы его спасти. И как думаешь, что она предприняла?
– Русин?! – ахнула Света. – Ты думаешь, что он их нашел? Сашку спас, а Настю…
– Нет, милая. Он их не спасал. Ты забыла, Говорова нашел один из оленеводов. Кстати, ты оказалась права: они почти все на одно лицо и почти все под одной фамилией. Шутка, конечно, но найти оказалось очень сложно.
– И ты его не нашел?!
– Нашел. На кладбище, – мрачно пошутил Игорь, сложил ладони лодочкой, направил пальцами вперед в ее сторону. – Но я нашел его сына. Живет в соседнем районном центре. Созвонился и условился о встрече. Назавтра. Ты со мной?
– Конечно!
О том, что где-то может сидеть в засаде Русин, чтобы с ней расправиться, Света совершенно забыла.
Игорь… Рядом Игорь… Значит, все будет хорошо!
– Свет, вот знаешь, что я думаю? – проговорил Игорь после паузы, в течение которой мял пальцами гладко выбритый подбородок. – Сидорова не могла не отправить за ними следом своего дядьку. Она была в панике, в ужасе. Думаю, Русин их нашел. Или сразу, или почти сразу. Он просто шел по их следам. И ждал.
– Чего?
– Чего-то он ждал, Светка. Либо указаний от своей племянницы, либо чего-то еще, – он снова замолчал, задумался, ероша коротко стриженный затылок. – А может, он ждал, когда они отключатся, а? Чтобы сделать то, зачем там был? Говорова спасти, а от Насти избавиться? А? Как тебе такая версия?
– Жутко! – Света сжалась, будто сама сейчас шла по тайге в метель при минус двадцать пять. – Как же так можно?! Ради чего?!
– О, малыш! – грустно рассмеялся он, подходя ближе и присаживаясь перед ней на корточки. – Все преступления в мире совершаются либо из-за любви, либо из-за денег. Сидорова была влюблена в Говорова?
– Как кошка!
– Вот… И чтобы его заполучить, готова была на все. Мотив – любовь! Прошли годы… Ее начали шантажировать, ставя под угрозу ее благополучную, сытую жизнь. Она с ней уже не могла расстаться. И посылает убийцу расправиться с шантажистами. Мотив – деньги!
– А Русин?! Он как мог?!
– Тут тоже любовь всему причиной, малыш. Но другого плана. Тут любовь отеческая! Он любил и любит свою племянницу, как свою родную дочь. У него просто больше никого нет, и не было никогда. И ради нее он готов на все.
– И даже убивать?! – Света боязливо покосилась на дверной проем, ведущий к входной двери.
– И даже убивать! Ради счастья и благополучия любимой племянницы… Почему нет? Конечно, доказать это будет очень сложно, практически невозможно.
– Почему?
– У нас с тобой нет никаких доказательств. Одни догадки!
– А запись?
– Ну что запись? Ей десять лет! – фыркнул Игорь, поднимаясь с корточек.
– Я про другую запись. – Света с виноватым вздохом опустила голову. Стыдно было, хоть провались. – Наш с ней разговор я на диктофон писала. Так Стас велел.
– Ух ты! Предприниматели, мать их ети! Но… Нет худа без добра! – неожиданно похвалил Игорь. – Это уже что-то. И сын оленевода Рочева нам, вероятно, сможет помочь.
– Почему так уверен?
– Потому что отец его погиб при весьма странных обстоятельствах. В тайге… На охоте… – по лицу Игоря скользнула недоверчивая усмешка. – Это все равно что рыбу утопить, Свет!
– Все рано или поздно умирают, – возразила она со слабым вздохом.
– Да. Но погиб-то он почти сразу как парня спас. Буквально через пару месяцев. И у меня последний, главный, вопрос… Кто и что так зачищал?..
Вот сейчас он войдет и… и начнется! Снова станет задавать мерзкие вопросы, от которых Саша устал еще десять лет назад. Снова станет упрекать в том, что он остался жив, а Настя нет. И этот въедливый, ненавидящий взгляд. Тонко сжатые посиневшие от гнева губы, судорожное дыхание. Он выдержит? В том смысле, выдержит, не даст ему в морду?
Говоров качнулся с пяток на носки, вздохнул, рассматривая пустынную площадь перед гостиницей. Площадь так себе, и на площадь не похожа. Выложенный брусчаткой пятачок земли сто на пятьдесят метров. Но горожанам нравилось называть ее именно так – площадь! Гостиничная площадь! Глупее название придумать было невозможно.
В дверь трижды постучали. Он не переполошился, нет. Это была дежурная по этажу. Она стучала именно так. Принесла завтрак. Он снял номер с завтраком и оплатил доставку в номер. Не в том был настроении, чтобы сидеть по утрам в гостиничном ресторанчике и улыбаться официанткам. А утро, между прочим, было третьим! Третьим утром его непереносимо тяжелого ожидания.
Он целыми днями безвылазно сидел в номере, таращился в телевизор, и все думал и думал о том, что с ним произошло за последние месяцы. И чем больше думал, тем больше странностей находил во всем.
Во-первых, его назначение. Почему именно сюда?! Этот поселок на карте найти было невозможно. Сложно поверить, что отсюда, из районного отдела, присылали заявку в кадровый отдел Управления! В Москву! Он же просился домой. Он там хотел работать. Он там хотел… возобновить поиски Насти.
Да! И что?! Ее отцу можно, а ему нет?! Конечно, он не надеялся найти ее живой, нет. Он хотел найти хоть какой-то след. Хоть какой-то намек на то, куда она могла подеваться.
А его вместо этого отправляют в забытую богом глушь, где даже правонарушения редкость. Потому что их тут было некому совершать!
Не приложил ли руку к его распределению Сергей Евгеньевич Игнатьев, а? Как-то уж слишком быстро он отыскал его на просторах великой страны. Как-то уж слишком. И его номер телефона у него откуда?!
Странно? Более чем!
Во-вторых, странная просьба Ганьшина и его помощника. Понятно, он им под руку подвернулся, потому что соседствовал с матерью Ганьшина. Но все равно! Что, у бизнесмена собственной охраны мало? Один Вова десятерых стоит. И вдруг нанимают его. И зачем? Чтобы сблизиться с дочерью местного бизнесмена Сафронова? Чушь какая-то! Он сейчас, тщательно поразмыслив, вдруг понял, что они заранее все о ней знали. Все! Включая ее странности. И женить своего сына Ганьшин на ней точно не собирался. Это было прикрытие. Предлог.
Зачем им был нужен лейтенант Говоров?! Чтобы самим не засветиться? Да, наверное, так! Его снова, получается, использовали. Как-то втемную использовали. А он понял это только теперь. Возможно, им не хватало для полноты картины каких-то деталей. Каких-то фактов. Он им их добыл. Таблетки! Странные препараты, избирательно блокирующие тяжелые воспоминания, которыми потчевали бедную девушку много лет. Зачем? О чем она не должна была вспоминать?
Интересно, знали об этом Ганьшин и его помощник или нет?