Вероятнее всего, виной стали крупные политические перемены, наступившие в регионе ближе к началу 2-го тысячелетия до н. э. В Северной Месопотамии аморейский военачальник Шамши-Адад, которого долго потом помнили как основоположника Ассирийского государства, с помощью своих сыновей взял под свой контроль всю страну. Всего через несколько поколений после этого большая часть его владений была потеряна, а его род угас. О последовавшей за этим неразберихе, во время которой торговая деятельность Карум-Канеша подошла к концу, лаконично сказано в Списке ассирийских правителей, составленном несколько веков спустя: «Ашшур-Дугул, неизвестно, чей сын, который не имел права на трон, правил шесть лет. Во времена Ашшур-Дугула, сына непонятно кого, следующие шестеро неизвестно чьих сыновей правили каждый менее года: Ашшур-апла-иди, Насир-Суен, Суен-Намир, Ипки-Иштар, Адад-Салулу и Адаси».
До этого момента историю Междуречья можно было рассказывать без особых ссылок на соседние государства. Действительно, долгими веками жившие в долине Тигра и Евфрата люди могли претендовать на исключительное право обладать званием «цивилизованных». Однако после 2000 г. до н. э. на международной арене и другие народы делали себе имя. Четыре государства – тетрархия – стремились к власти и влиянию. Египет – не слишком молодое, но долговечное государство, чем любое другое в Месопотамии, и почти такое же развитое, хотя значительно более консервативное и в религии, и в политике, – расширял свою власть на восточное побережье Средиземного моря. Там египетские армии столкнулись с сопротивлением хеттов в Анатолии, относительно недавно там поселившихся, но умевших выплавлять и обрабатывать железо, ставших к 1500 г. до н. э. достаточно могущественными, чтобы привести к краху Древневавилонское царство. В свою очередь, хетты соперничали с государством Миттани, также известным как Канигалбат, которое наглухо закрыло северную часть Междуречья – от прибрежных районов на западе до гор на востоке, от района Алеппо до Киркука, сделав своим вассалом Ашшур. Совершив нападение на него, которое надолго запомнилось, царь Канигалбата разграбил город и вывез оттуда изумительные золотые и серебряные двери, чтобы поставить их в своем дворце. Тем временем в Центральной и Южной Месопотамии Вавилон, в котором правила Касситская династия, сохранял свое признанное место сильного игрока в союзе народов.
Небольшое торговое государство Ашшур не было ровней таким агрессивным милитаристским державам с их новым железным оружием, боевыми конями и колесницами. Унижение от зрелища, продемонстрировавшего, как их правителя принуждают подчиниться Миттани, стало сильным ударом. Последовавший за этим длительный экономический спад, обрушившийся на их страну, преподал ассирийцам урок, который они надолго запомнили: их целью было сохранение торговых путей и городов – перевалочных пунктов, как бы далеко они ни находились, под своим надежным контролем. Иначе они навечно обрекали себя на отсталость и нищету.
В результате ассирийцы стали рассматривать мир как опасное место, полное безжалостных врагов, которые желали им лишь зла. Из недавней истории мы прекрасно знаем, насколько разрушающим может быть такое отношение и как оно может привести народы к совершенно чрезмерно жестоким действиям. Сильные страдания не делают людей мягче и добрее. Жизненные угрозы, воспринимавшиеся как вызов самому выживанию нации, могут заставить ее действовать способами, которые история позднее всецело осудит. В случае с Ассирией нам, по счастью, удалось проследить эволюцию ее политического и стратегического безумия, которая выразилась в творениях народной культуры, оставленных нам Древним миром.
Почти все предметы искусства и произведения литературы, найденные при раскопках в Месопотамии, включают творения представителей элиты, изображающие то, каким правящий класс хотел, чтобы его видели собственные подданные, соперники за пределами страны и враги. При этом главной целью стали пропаганда и обращение к общественности. Такие произведения мало рассказывают нам о том, какими их создатели видели себя на самом деле и что они думали о своей жизни. Однако одна категория предметов имела гораздо больше личного содержания – цилиндрические печати. Эти крошечные, глубоко личные скульптурки предназначались для того, чтобы соотносить своих владельцев с конкретными изображениями. Разумеется, они являются элитными предметами: только люди, имевшие собственность, требовавшую отождествления, или возможность издавать приказы, нуждались в печатях. Тем не менее эти предметы, полные такого личного содержания, говорят намного больше об истинных верованиях и чувствах своих хозяев, чем любое публичное произведение искусства – дворец или храм.
Рисунки на печатях, которыми пользовалась бизнес-община в Кадеше – наш главный источник знаний о Древней Ассирии, показывают преемственность с их вавилонскими, аккадскими и даже шумерскими предшественниками. На них были изображения мифологических сцен, богов, богинь и зачастую владельцев печатей, представленных вместе со своими небесными покровителями, у которых они просят благословения. Обычно изображение статичное, величавое и спокойное, сопровождали длинные надписи на шумерском языке – гимны и молитвы. Такая печать не только устанавливала личность своего владельца, но и являлась амулетом или талисманом, ограждавшим от зла благодаря священному изображению и тексту – их она, подобно тибетскому молитвенному колесу, вмещала в себе и бесконечно воспроизводила.
После исчезновения Карум-Кадеша и заката счастливых дней Ассирии тематический «репертуар» печатей изменился – появился исконно ассирийский стиль. Надписи теперь встречались гораздо реже. Физическая энергия и действие стали основным принципом: преобладающая тема – смертельная битва с дикими зверями, кровожадными чудовищами и злыми демонами. На двух печатях с именами царей изображены ужасные крылатые создания, побеждающие небольших животных. В «Кембриджской истории Древнего мира» отмечено: «Такие крылатые призраки… наполняют ассирийские печати миром фантастической силы, который, кажется, имеет цель не рассказать какую-то историю, а лишь изобразить столкновение мифологических чудовищ с победителями демонов – людьми».
Возможность покончить со своей слабостью и обратить ее в нечто противоположное представилась Ассирии лишь в конце XIV в. до н. э. Хетты разграбили столицу Миттани, а правителя убил один из его собственных сыновей во время дворцового переворота. В Канигалбате воцарился хаос. И хетты, и ассирийцы отреагировали быстро и поспешили разделить между собой бо́льшую часть территории гурийцев.
С новыми обретенными землями Ашшур, возглавлявшийся энергичным правителем Ашшур-Убаллитом, уже претендовал на место игрока в большой игре за политическую власть на Среднем Востоке. Ассирийский властитель не замедлил написать письмо царю Египта – религиозному реформатору фараону Эхнатону, в котором объявил о своем новом статусе:
«Скажи царю Египта, что так говорит Ашшур-Убаллит, царь страны Ашшур:
Да будет все благополучно у тебя, в твоем доме, в твоей стране; да будут в порядке твои колесницы и твоя армия.
Я отправил своего посланника, чтобы он посетил тебя и увидел твою страну. До настоящего момента мои предки не посылали тебе вестей. Сегодня я лично отправил тебе послание. Я послал тебе в качестве дара доброй воли прекрасную колесницу, двух коней и драгоценный камень лазурит в форме финика.