– Да как ты смеешь…
Хью в ответ тоже повысил голос:
– Старший по возрасту из партнеров теперь дядя Сэмюэл…
Тут ему показалось, что он звучит слишком агрессивно и продолжил чуть тише:
– Я уверен, что все мы согласимся с тем, что это будет самый мудрый выбор. Он опытный банкир, пользующийся уважением в финансовой среде.
Дядя Сэмюэл склонил голову в знак признательности, но ничего не сказал.
Никто не возразил Хью, но и никто не поддержал его. Никто не хотел противопоставлять себя Августе. «Трусы, – подумал он цинично. – Хотят, чтобы я отдувался за них».
– При этом дядя Сэмюэл в прошлом уже отклонил подобное предложение, – продолжил он. – Если он отклонит его и на этот раз, то следующий по возрасту партнер – Молодой Уильям, который также пользуется авторитетом в Сити.
– Но это выбор не Сити, а семейства Пиластеров, – нетерпеливо прервала его Августа.
– Партнеров Пиластеров, если быть точным, – поправил ее Хью. – Но как партнерам требуется поддержка семейства, точно так же им требуется и поддержка более широкого финансового сообщества. Если мы потеряем доверие, нам конец.
– Мы имеем право выбирать, кого захотим! – Августа явно теряла терпение.
Хью решительно покачал головой. Ничто его не раздражало до такой степени, как эти безрассудные речи.
– Никаких прав у нас нет, одни обязанности. Нам доверили свои миллионы фунтов другие люди. Мы не можем поступать так, как нам хочется. Мы должны действовать так, как мы обязаны действовать.
Августа попыталась воспользоваться другим аргументом:
– Эдвард – сын и наследник.
– Но это не наследственный титул! – возмущенно возразил Хью. – Он достается самому лучшему.
Теперь возмутилась Августа:
– Эдвард ничуть не хуже других!
Хью обвел взглядом всех присутствующих по очереди, намеренно задерживаясь на глазах каждого.
– Кто из присутствующих может по совести, положа руку на сердце, заявить, что Эдвард среди нас самый способный банкир?
Наступила долгая пауза.
– Южноамериканские облигации Эдварда принесли банку большие доходы, – сказала Августа.
– Да, за последние десять лет мы продали немало акций южноамериканских предприятий, и этими делами заведовал Эдвард, – признал Хью. – Но это опасные деньги. Люди доверяют этим акциям, только потому что доверяют Пиластерам. Если правительства этих стран откажутся платить по своим долгам, все эти акции и обязательства рухнут, а с ними рухнет и репутация банка. Успех Эдварда основан только на нашей репутации, но из-за него теперь она в руках грубых деспотов и генералов, которые даже читать не умеют.
Хью разгорячился, но ведь он сам неустанно трудился ради репутации банка, тратил много сил и ума, и его раздражало, что Августа желает все это разрушить.
– А ты продаешь североамериканские облигации, – сказала она. – Риск есть всегда. В этом и заключается банковское дело.
Она произнесла это торжествующим тоном, как будто бы поймала его на лицемерии.
– Соединенные Штаты Америки – современное государство с демократической формой правления, богатыми природными ресурсами и не имеющее врагов. После отмены рабства оно развивается ускоренными темпами, и ничто не мешает ему развиваться и дальше лет сто. По сравнению с ним южноамериканские государства – это куча враждующих между собой стран, правительство в которых может быть свергнуто в любой момент. Да, риск существует в обоих случаях, но на севере он гораздо меньше. Банковское дело заключается в том, чтобы минимизировать риск.
На самом деле Августа совершенно не разбиралась в банковском деле.
– Ты просто завидуешь Эдварду, как и всегда.
Хью удивился молчанию других партнеров. Он понял, что она уже поговорила с ними заранее. Но не могла же она убедить их признать Эдварда старшим партнером? Внутри его нарастало беспокойство.
– И что же она вам наговорила? – спросил он прямо, осматривая каждого по очереди. – Уильям? Джордж? Гарри? Давайте, выкладывайте. Вы же обсудили это заранее. Чем она вас подкупила?
Все в замешательстве заерзали на своих местах. Наконец Уильям сказал:
– Никто никого не подкупал, Хью. Просто Августа ясно дала понять, что если Эдварда не сделают старшим партнером…
– Продолжай, я слушаю…
– Тогда они заберут свой капитал из банка.
– Что? – поразился Хью.
Забрать свой капитал из семейного банка считалось самым тяжелым грехом; так поступил его отец, и за это его не простили до сих пор. То, что Августа была готова пойти на такой шаг, доказывало всю серьезность ее намерений. Но удивительно даже не это, а то, что партнеры банка готовы ей уступить.
– Вы же передаете правление в ее руки! – воскликнул Хью. – Если вы пойдете на поводу у нее в этот раз, то она будет угрожать вам и дальше. Если вы захотите сделать то, что ей не нравится, ей будет достаточно пригрозить забрать свою долю капитала, и вы сдадитесь. С таким же успехом можно было назначить старшим партнером и ее!
– Не смей говорить о моей матери в таком тоне! – взорвался Эдвард. – Следи за своими манерами!
– К черту манеры! – грубо прервал его Хью.
Он понимал, что, теряя самообладание, теряет и поддержку, но слишком рассердился и не мог остановиться.
– Вы разрушаете великий банк. Августа упряма, Эдвард глуп, а все остальные трусливы, чтобы поставить их на место.
Он встал, шумно отодвинув стул и бросив салфетку на стол, словно перчатку.
– По крайней мере одного человека вам не удастся запугать.
Остановившись, он понял, что у него на языке вертятся слова, от которых его жизнь сильно изменится. Все сидевшие за столом внимательно следили за ним. Выбора у него не было.
– Я ухожу из банка, – сказал он.
Прежде чем выйти из гостиной, он перехватил взгляд Августы, на лице которой отражалось победное выражение.
Тем же вечером к нему заехал дядя Сэмюэл.
Сэмюэл был уже стар, но по-прежнему отличался безобидным тщеславием, проживая вместе со своим «секретарем» Стивеном Кейном. Из всех Пиластеров только Хью посещал их дом, который располагался в немного вульгарном районе Челси. Казалось, что настоящие хозяева в этом эстетском жилище – кошки. Однажды, когда они приговорили бутылку хереса, Стивен признался, что у него единственная жена из Пиластеров, которую нельзя назвать вредной каргой.
Когда слуга сообщил о прибытии Сэмюэла, Хью находился в библиотеке, куда обычно удалялся после обеда. В руках он держал книгу, но не читал, а задумчиво смотрел в огонь камина, размышляя о будущем. У него достаточно денег, чтобы прожить в комфорте до конца дней и не работая, но теперь он никогда не станет старшим партнером.