– Разумеется.

Леди Столуорти быстро направилась в сад.

Августа вздохнула с облегчением. Еще один важный разговор позади. Теперь леди Столуорти подозревает Хью в мотовстве, а если мать начала в чем-то подозревать ухажера ее дочери, то недалеко и до открытой неприязни.

Осмотревшись по сторонам, она увидела еще одну свою золовку, Беатрис Пиластер. У Джозефа было два брата: Тобиас, отец Хью, и Уильям, которого все называли Молодым Уильямом, потому что он родился на двадцать три года позже Джозефа. Сейчас, в возрасте двадцати пяти лет, Уильям еще не был партнером банка. Беатрис, его жена, походила на большого неуклюжего щенка, виляющего хвостом и отчаянно пытающегося всем угодить. Августа решила и с ней поговорить о Сэмюэле и его секретаре. Подойдя к ней, она спросила:

– Беатрис, дорогая, не желаете посмотреть мою спальню?

IV

Мики с отцом покинули ужин и отправились обратно в Камбервелл, где снимали жилье. Их путь пролегал преимущественно через парки – сначала Гайд-парк, затем Грин-парк и Сент-Джеймс-парк, – пока они не вышли к реке. Дойдя до середины Вестминстерского моста, они остановились передохнуть и полюбоваться видом.

На северном берегу реки располагался крупнейший город мира. Дальше по течению красовалось здание парламента, современная постройка в стиле примыкавшего к нему Вестминстерского аббатства тринадцатого века. Чуть ближе виднелись сады Уайтхолла, дворец герцога Баклю и огромное кирпичное здание нового железнодорожного вокзала Чаринг-Кросс.

Корабельные доки отсюда видны не были, а большие корабли приставали еще дальше, ближе к устью реки, но все водное пространство, озаренное лучами вечернего солнца, было усеяно лодками, баржами и прогулочными яхтами.

Южный берег, где располагались ламбетские гончарные мастерские, казался совсем другой страной – болотистой равниной, испещренной фабриками и заводами, в которых серолицые мужчины и неряшливые женщины в этот поздний час все еще варили кости, рылись в кучах мусора, поддерживали огонь в печах и заливали расплавленный металл в формы, изготавливая канализационные и дымовые трубы для быстро растущего города. Ядовитый запах от этих мастерских доходил даже до моста, хотя до них отсюда было не менее четверти мили. Приземистые дома, в которых ютились рабочие, сгрудились вокруг Ламбетского дворца, резиденции архиепископа Кентерберийского, словно обломки кораблекрушения, вынесенные на илистый берег приливом. Несмотря на архиепископский дворец, этот район назывался дьявольским акром в основном из-за постоянного дыма, снующих туда-сюда рабочих и ужасного запаха, напоминавшего о преисподней.

Жилье Мики находилось в Камбервелле, относительно респектабельном районе за мастерскими; но они с отцом задержались на мосту, не желая сразу углубляться в «дьявольский акр». Мики все еще проклинал про себя лицемерного методиста Сета Пиластера за то, что тот расстроил его планы.

– Не беспокойся, Папа. Мы обязательно придумаем, как раздобыть винтовки, – сказал он вслух.

Отец пожал плечами.

– А кто нам мешает? – спросил он.

Вопрос был простым, но в семействе Миранда ему придавали особое значение. Всякий раз, сталкиваясь с проблемой, представители семейства Миранда задавали вопрос: «Кто нам мешает?» – но на самом деле это означало: «Кого нам убить, чтобы побыстрее провернуть дело?» Он лишний раз напомнил Мики о том, какие варварские нравы царят в провинции Санта-Мария; напомнил о всех жутких легендах, которые он предпочел бы забыть; напомнил историю о том, как Папа наказал свою любовницу за неверность, засунув ей винтовку в причинное место и нажав на спусковой крючок. Однажды рядом с его лавкой в главном городе провинции открыли свою лавку какие-то евреи, и Папа сжег их живьем, заперев в лавке. В другой раз во время карнавала один карлик переоделся Папой и подражал его походке – так Папа просто спокойно подошел к карлику, вынул пистолет и выстрелил прямо в голову.

Это было жестоко, даже по меркам Кордовы, но безрассудная жестокость заставляла всех его бояться и относиться к нему с уважением. Здесь же, в Англии, его бы просто бросили за решетку.

– Я думаю, что пока не нужно идти на какие-то уж совсем решительные меры, – произнес Мики, стараясь не выдать своего волнения.

– Я и не тороплюсь, – сказал Папа. – У нас дома начинается зима и никаких перестрелок до лета не будет.

Он строго посмотрел на Мики и добавил:

– Но я хотел бы получить винтовки до конца октября.

У Мики едва не подкосились колени. Чтобы не упасть, он прислонился к каменному парапету.

– Я прослежу за этим, Папа, не волнуйся, – выдавил он через силу.

Отец кивнул, как будто и не сомневался в этом. Они еще немного помолчали. Потом как бы между прочим отец произнес:

– Я хочу, чтобы ты пока оставался в Лондоне.

Мики ощутил, как его плечи невольно выпрямились от облегчения. На это он и надеялся.

– Неплохая мысль, по-моему, – сказал он, стараясь скрыть волнение.

А затем отец добил его последним ударом:

– Только содержать тебя я больше не собираюсь.

– Что?

– Семья не может посылать тебе столько денег. Содержи себя сам.

Мики охватил ужас. Скупость Папы вошла в легенды, как и его жестокость, но к этому он готов не был. Семейство Миранда считалось богатым. Папа владел несколькими тысячами голов скота, монополизировал всю торговлю лошадьми на огромной территории, отдавал землю внаем мелким фермерам и владел почти всеми лавками в провинции Санта-Мария.

Да, действительно, на эти деньги в Лондоне не так уж много и купишь. В Кордове на серебряный доллар можно наесться до отвала, взять бутыль рома и снять шлюху на ночь; здесь же этого едва хватало на дешевую закуску и кружку слабого пива. Когда Мики приехал учиться в Уиндфилдскую школу, это стало для него неприятным открытием. Ему удавалось держаться на плаву, играя в карты, но и тогда приходилось во всем себе отказывать, пока он не сдружился с Эдвардом. Даже сейчас Эдвард оплачивал большую часть всех их совместных развлечений: оперу, скачки, охоту и проституток. Вместе с тем Мики требовалась определенная сумма для оплаты жилья, услуг парикмахера и портного, членства в клубах для джентльменов – необходимого элемента лондонской жизни, – а также для чаевых слугам. Как, по мнению Папы, он будет добывать себе эти деньги? Никто в семействе Миранда никогда еще не занимался постоянной работой и не жил на жалованье.

Мики собирался было задать этот вопрос вслух, как Папа переменил тему:

– Я скажу тебе теперь, зачем мне винтовки. Мы собираемся захватить пустыню.

Мики не понял его. Семейству Миранда принадлежали огромные владения в провинции Санта-Мария. К этой земле примыкал небольшой участок семейства Делабарка. К северу располагалась пустынная территория, претендовать на которую до сих пор не приходило в голову ни Папе, ни его соседу.