На этот раз на лестнице стояла другая женщина. Он направился к ней, с каждым шагом все острее чувствуя, каким критическим взглядом она смотрит на него. Он подошел и остановился перед ней; она стояла на три ступени выше, поэтому глаза у них были на одном уровне. Женщина оглядела его с головы до ног, потом спустилась на ступеньку вниз. Рукой она подняла амулет, который висел у нее на груди. Держа его в открытой ладони, она посмотрела на него, потом на Атрета, и ее губы скривились в насмешливой улыбке. «Ах», — произнесла она, и Атрет увидел перед собой самые холодные глаза из всех, которые ему только доводилось видеть.
Он оттолкнул ее руку.
— Где Юлия?
— Ждет своего счастья, — женщина мягко засмеялась. Звук ее голоса явно нервировал Атрета. — Сюда, — указала она и повернулась к нему спиной.
Сощурив глаза, Атрет шел за ней на второй этаж.
— Подожди здесь, — сказала она и открыла дверь. Атрет стиснут зубы в гневе, когда женщина вошла в помещение и оттуда донесся ее голос: — Юлия, твой гладиатор пришел, — произнесла она с таким презрением, что кровь бросилась ему в лицо. Юлия что–то ответила; слов он не расслышал, но в ее тоне звучало скорее волнение, чем радость и ожидание.
Калаба снова вышла к нему.
— Она сейчас не готова тебя видеть. Жди здесь, и когда она будет готова, она позовет тебя. — Приподняв бровь, Калаба добавила: — Смотри же, обслужи ее как следует. — И пошла по лестнице вниз.
Атрет смотрел ей вслед с черной ненавистью, потом в нем вскипела ярость, и он решил действовать. Распахнув дверь, он увидел, что Юлия сидит у туалетного столика, уставленного различными сосудами с косметикой и парфюмерией. Две служанки делали ей прическу, и обе при его появлении застыли на месте.
— Вон! — закричал он служанкам, кивнув в сторону двери. Они прошмыгнули мимо него, как мышки, убегающие в свою нору.
Юлия сидела, растерянно уставившись на него.
— Я хотела выглядеть как можно лучше, прежде чем…
Атрет схватил ее, силой поставил на ноги и притянул к себе. Она раскрыла рот, но не успела ничего сказать — он прижал свои губы к ее губам. Ее волосы, рассыпавшись, упали ему на руки, и украшенные жемчугом заколки полетели на пол.
Юлия стала сопротивляться.
— Ты испортишь мне прическу, — произнесла она, жадно хватая воздух в ту минуту, когда он дал ей возможность перевести дух.
— А ты думаешь, меня так волнует твоя прическа? — зарычал он в ответ. — Меня волнует только одно. — Он запустил руку в ее волосы, сжал пальцы в кулак и, с силой притянув к себе ее голову, снова стал ее целовать.
Юлия пыталась вырваться.
— Мне больно. Прекрати! — Когда Атрет грубо оттолкнул ее, она в гневе отвернулась, ощупывая свои волосы, потом снова резко повернулась к нему. — Ты хоть представляешь, сколько мне пришлось здесь сидеть, пока они делали мне эту прическу, чтобы я выглядела как можно красивее? И это все для тебя.
— Тогда просто расчеши волосы, — проговорил Атрет сквозь зубы, — как те женщины, которых присылали ко мне в камеру.
Юлия посмотрела на него круглыми от возмущения глазами.
— Ты что, хочешь сказать, что я обыкновенная шлюха?
— А ты что, забыла, как мы с тобой познакомились? — сказал Атрет по–прежнему возмущенный тем, что Юлия велела ему ждать ее в коридоре. Кто он для нее? И что такое он для нее?
Юлия начала терять терпение.
— Я вижу, нам лучше отложить нашу встречу до тех пор, пока у тебя не исправится настроение! — сказала она, отвернувшись. Махнув рукой, она дала понять, что ему лучше удалиться.
Атрет в ярости схватил ее и повернул к себе.
— Ну уж нет, — сказал он, — не получится. — Спустя несколько минут Юлия стала гибкой и податливой и с трепетом прижалась к нему. — Пожалуй, ты права, — согласился Атрет, презрительно усмехаясь, и внезапно отпустил ее так, что она по инерции сделала еще несколько шагов назад. — В другой раз.
— Атрет! Куда ты? — воскликнула Юлия, чувствуя себя обездоленной и покинутой.
— Обратно в лудус.
Юлия бросилась к нему, пока он не открыл дверь.
— Ну что с тобой сегодня? Почему ты так себя ведешь? Почему ты так жесток ко мне? — она схватила его за руку. — Прошу тебя, не уходи. — Она обвила его шею руками и прижалась к нему.
Атрет схватил ее руки и освободился от объятий.
— Ты платишь Серту и вызываешь меня, как шлюха.
Юлия застыла, пораженная услышанным.
— Я никогда не была ею, и ты это прекрасно знаешь! Но это единственное, что я могла придумать, чтобы видеться с тобой. Чтобы быть с тобой, я отдала Серту половину своих драгоценностей. Если бы потребовалось, я бы отдала все. Я люблю тебя, Атрет. — Она наклонила его голову к себе и поцеловала его. — И ты любишь меня. Я знаю, любишь.
Его желание быстро нарастало, как и ее.
— Не заставляй меня снова ждать, — сказал Атрет, чувствуя, что больше не в силах сдерживать свою страсть.
В течение следующего часа Атрет забыл обо всем, кроме тех чувств, которые он мог испытать с Юлией Валериан. Но в наступившей вслед за этим тишине он чувствовал только пустоту.
Он должен был оставить Юлию. Ему необходимо было подумать.
— Куда ты идешь? — спросила Юлия.
— Я иду обратно, в лудус, — кратко ответил он, как бы оправдываясь, потому что она еще никогда не выглядела такой красивой, как в тот момент. Атрет по–прежнему находился в плену ее обаяния, но каким–то образом, возможно даже подсознательно, он понимал, что она лишь насыщала его внутренний голод, но не делала его счастливым.
— Но почему? Ты можешь остаться со мной до рассвета. Обо всем уже договорились.
— Только не со мной, — холодно сказал он. Он оглядел роскошное помещение и вспомнил эту противную и надменную особу, которая являлась хозяйкой этого дома. — Сюда я больше не приду.
Юлия привстала.
— Но почему? Калаба сказала, что я могу пользоваться ее домом когда захочу. Здесь нам лучше всего было бы встречаться! — Она заметила гнев в глазах Атрета и упрямое выражение его лица. Еще немного, и он снова может выйти из себя. — А где, по–твоему, мы могли бы встречаться, Атрет? Уж не думаешь ли ты, что я приду к тебе в твою крохотную каморку?
Он одарил ее насмешливой улыбкой.
— А почему бы и нет? Для тебя это будет чем–то новым, захватывающим…
— И на следующее утро об этом будет знать весь Ефес.
На его скулах заиграли желваки.
— Зато у тебя будет возможность видеться со мной, — он взял пояс и надел его на себя.
Юлия видела, что он оскорблен.
— Нет, это невозможно! И ты это прекрасно знаешь. Моя семья никогда с этим не смирится. Мои отец и брат занимают видное место в обществе. Если кто–нибудь из них узнает, что я люблю гладиатора, они приставят ко мне стражу, чтобы охранять меня от тебя. Неужели ты не понимаешь? Они отдадут меня замуж за какого–нибудь богача из дальнего конца империи. Однажды они это уже сделали!