Находясь в полной тишине, Хадасса все сильнее чувствовала страх. Она отрешенно гладила мать по волосам. Прошу Тебя, Боже. Прошу! Никакие слова в голову не приходили. Она чувствовала только стон, исходивший из глубин души. О чем просить? Чтобы они умерли поскорее, до прихода вооруженных римлян, и тем самым избежали мучительной смерти на кресте? О Боже, Боже! Ее мольба была беззвучной и отчаянной, беспомощной и наполненной страхом. Помоги нам!
Зачем они вообще пришли в этот город? Она ненавидела Иерусалим.
Хадасса изо всех сил боролась с отчаянием. Оно стало настолько тяжелым, что она физически ощущала его тяжесть. Она пыталась занять себя приятными мыслями, воспоминаниями о счастливых моментах своей жизни, но ничего такого на ум не приходило.
Она вспомнила о том давнем времени, когда они находились на пути из Галилеи, тогда они даже не предполагали, что окажутся запертыми в этом городе. Вечером, накануне въезда в Иерусалим, ее отец сидел на вершине холма; перед ним открывался вид на гору Мориа, на которой Авраам едва не принес в жертву Исаака. Он рассказывал истории о тех временах, когда он был мальчиком и жил в окрестностях этого великого города, до поздней ночи говорил о законах Моисея, при которых они выросли. Он говорил о пророках. Он говорил об Иешуа, Христе.
Хадасса тогда заснула и во сне видела, как Иисус накормил на склоне горы пять тысяч человек.
Она вспомнила, как потом отец разбудил всю семью на заре. Она вспомнила, как с восходом солнца свет озарил мрамор и золото храма, превратив здание в сияющее чудо, которое можно было видеть на мили вокруг. Хадасса до сих пор помнила тот трепет, который она испытала при виде храма. «О отец, он так прекрасен».
— Да, — торжественно сказал он. — Жаль только, очень часто то, что выглядит красиво, не живет вечно.
Несмотря на те преследования и опасности, которые ждали их в Иерусалиме, отец, входя в городские ворота, был полон радости и надежд. Можно было надеяться, что здесь больше соотечественников прислушается к нему, больше людей доверят свои сердца воскресшему Господу.
В Иерусалиме к тому времени почти не осталось истинных верующих. Много христиан было брошено в темницы, еще больше вынуждено было бежать в другие места. Лазарь, его сестры и Мария Магдалина были изгнаны; апостол Иоанн, дорогой друг семьи, оставил Иерусалим два года назад, взяв с собой Мать Господа. И все же отец Хадассы остался. Раз в год он вместе со своей семьей приходил в Иерусалим, чтобы встретиться с другими верующими в верхней комнате. Они ели хлеб и пили вино, как это делал накануне Своего распятия Господь Иисус. В тот год Пасху проводил Симеон Вар — Адония:
— Агнец, пресный хлеб и горькие травы Пасхи имеют для нас такое же значение, как и для наших иудейских братьев и сестер. Господь наполнил все это смыслом. Он есть святой Агнец Божий, Который, будучи Сам без греха, взял на Себя горечь наших грехов. Подобно тому как сынам Израиля в Египте было велено помазать кровью агнца косяки своих дверей, чтобы Божий гнев и Божий суд миновал их, Иисус пролил за нас Свою Кровь, чтобы мы в день суда оказались безвинными перед Богом. Мы сыновья и дочери Авраама, потому что мы спасаемся Его благодатью через веру в Господа…
Последующие три дня они праздновали, молились и повторяли учение Иисуса. На третий день они пели песни, радовались, повторно преломляли хлеб в день воскресения Иисуса. И каждый год в течение последнего часа собрания отец рассказывал о себе. В тот год все было как всегда. Большинство собравшихся много раз слышали его рассказ раньше, но всегда были те, кто только что обрел веру. И отец рассказывал свою историю именно им.
Он стоял перед собранием, простой мужчина с седыми волосами и бородой, с темными глазами, полными света и искренности. В нем не было ничего примечательного. Даже когда он говорил, в нем не было ничего необычного. Отличало его от других только прикосновение Божьей руки.
— Мой отец был прекрасным человеком, из колена Вениамина, который любил Бога и научил меня закону Моисея, — спокойно начинал он, глядя в глаза тех, кто сидел вокруг него. — Он был торговцем, жил в окрестностях Иерусалима, женился на моей матери, дочери бедного земледельца. Мы не были богатыми, но и не были бедными. За все, что у нас было, отец воздавал хвалу и славу Богу. Когда наступала Пасха, мы закрывали нашу небольшую лавку и шли в город. Мать оставалась с друзьями и готовила Пасху. Мы с отцом были в храме. Слышать Божье Слово означало есть твердую пищу, и я мечтал стать книжником. Но эти мечты жили во мне недолго. Когда мне было четырнадцать лет, мой отец умер и, поскольку у меня не было ни братьев, ни сестер, мне пришлось взять на себя его труд. Времена были тяжелыми, а я был молодым и неопытным, но Бог был добр. Он усмотрел все наши нужды.
Он закрыл глаза.
— Потом меня поразила лихорадка. Я боролся со смертью. Я слышал, как моя мама плакала и взывала к Богу. «Господи, — молился я, — не дай мне умереть. Я нужен матери. Без меня она останется совсем одна, и некому будет помочь ей. Прошу Тебя, не забирай меня сейчас!» Но смерть все же наступила. Она окружила меня холодной тьмой и забрала к себе. — Тишина среди слушателей была почти осязаемой, потому что всем хотелось дослушать до конца.
Сколько бы Хадасса ни слушала эту историю, ей никогда не надоедало, рассказ отца всегда производил на нее неизгладимое впечатление. Когда ее отец рассказывал, она чувствовала силу темноты и одиночества, давившую на него. Пораженная, она обхватывала руками колени, слушая дальше.
— Мама рассказывала, что друзья несли меня к месту моего захоронения, когда мимо проходил Иисус. Господь услышал ее плач и сжалился над ней. Мама не знала, Кто это, когда Он остановил процессию, но с Ним было множество людей, Его последователей, а также больных и калек. Затем она узнала Его, потому что Он прикоснулся ко мне, и я воскрес.
Хадассе хотелось вскочить и закричать от радости. Некоторые сидевшие рядом с ней люди плакали, их лица отражали удивление и трепет. Другим хотелось прикоснуться к ее отцу, потрогать человека, который силой Христа Иисуса воскрес из мертвых. У них было множество вопросов. «Как ты себя чувствовал, когда воскрес? Ты говорил с Ним? Что Он тебе сказал? Как Он выглядел?..»
В верхней комнате, вместе с другими верующими, Хадассе было спокойнее. Она чувствовала в себе прилив сил. «Он прикоснулся ко мне, и я воскрес». Божья сила может преодолеть все.
Затем они оставляли верхнюю комнату и все вместе шли в тот небольшой дом, в котором останавливались, — и тогда Хадасса снова начинала чувствовать страх. Она всегда молилась о том, чтобы ее отец не останавливался и не говорил. Когда он рассказывал о себе верующим людям, они плакали и радовались. Для неверующих же он был всего лишь объектом насмешек. Эйфория и безопасность, которые Хадасса испытывала, находясь с людьми, разделяющими ее веру, исчезали без следа, когда ее отец стоял веред толпой и страдал от оскорблений.
— Выслушайте меня, жители Иудеи! — обращался он к ним, стараясь привлечь к себе внимание. — Выслушайте ту добрую весть, которую я хочу сказать вам.