Мы доставили Джифу в маленькую тесную клетушку, тайная дверь в которую находится в дальнем углу нашего с Джуффином кабинета. Комнатка что надо, миниатюрный вариант Холоми: ни выйти, ни поколдовать, ни даже зов кому-нибудь послать отсюда невозможно. Своего рода следственный изолятор для особо крутых арестантов. На моей памяти она всегда пустовала, так что Джифа был хорошим поводом вернуться к славным традициям начала Эпохи Кодекса, когда самая надежная камера Управления Полного Порядка не простаивала ни дня.
– Кладите его на пол, – сказал я своим верноподданным. – Вот так, молодцы. Да, кляп можно вынуть. Пусть себе ругается, имеет полное право. В принципе, я за свободу слова, даже нецензурного. Лишь бы самому не слушать.
Ясное дело, мертвым ребятам мое красноречие было до одного места. Но кляп они все же вынули, так что Джифа успел пожелать нам счастливого пути, на мой вкус, слишком витиевато.
Остальные мертвецы все еще топтались в коридоре. Сэр Джуффин уже куда-то убежал. А мои боевые товарищи, бравые офицеры полиции с бледными от ярости лицами выслушивали сбивчивую речь своего непосредственного начальника, капитана Фуфлоса.
Я прислушался. С ума сойти можно – великолепный Фуфлос отчитывал своих героических коллег за отсутствие форменных ремней. Я ушам своим не мог поверить. Всегда знал, что Фуфлос – кретин почище Бубуты, но чтобы настолько…
– Думаю, что вам лучше всего просто заткнуться и пойти в трактир, капитан, – дружелюбно сказал я. – Что касается ремней ваших подчиненных, в настоящее время они находятся на запястьях опасного государственного преступника, которого мы с господами офицерами только что задержали. Я бы мог сообщить подробности, но насколько мне известно, вам трудно воспринимать человеческую речь. Поэтому просто не мешайте людям работать.
Фуфлос оторопело смотрел на меня. Думаю, что он так ничего и не уразумел из моего пламенного выступления. Он понял только одно: его сильно обижают, и изменить тут, вроде бы, нечего, поскольку обидчик – сам «грозный сэр Макс». Все же бедняга решил немного побороться за свое достоинство.
– Сэр Макс, – начал этот душевный человек, – недопустимо так разговаривать с начальником в присутствии его подчиненных. Это подрывает авторитет…
– «Авторитет»? – грозно переспросил я. – Да неужели? Из вас начальник, как из меня директор космической электроклизмы. Повторяю: ступайте в трактир, Фуфлос. Не гневите Темных Магистров и меня заодно.
Бедняга ошарашенно посмотрел на меня и тихо икнул, не то от страха, не то от умственного напряжения. Кожа на низеньком лобике зашевелилась, наглядно иллюстрируя тяжелый мыслительный процесс. Наконец Фуфлос развернулся и вышел, так и не сказав ни слова.
– Спасибо, сэр Макс, – Камши опомнился первым. – Спасибо, что покончили с этой омерзительной ситуацией.
– Еще бы я с ней не покончил! Вы такие молодцы, а этот маразматик… Если будет возникать, дайте знать, я с ним еще разок поговорю, с глазу на глаз. Он у меня станет как шелковый, поскольку я действительно очень жестокий человек! – Я подмигнул Камши, и мы оба рассмеялись. Гипотетическая кошка, пробежавшая было между нами, благополучно издохла.
– Сэр Макс, но я так и не понял, что за «космическая электроклизма»? – нерешительно спросил Шихола. – И как это у клизмы может быть директор? И зачем?
– У космической электроклизмы непременно должен быть директор, – важно подтвердил я.
Иных комментариев у меня, увы, не было.
– Рад тебя видеть, Макс.
Высоченный белоснежный силуэт возник в конце коридора. Сэр Шурф Лонли-Локли собственной персоной. Я обернулся к нему.
– Вот, – виновато сказал я, показывая на толпу покойников, – привез тебе гостинцев, дружище.
– Мы можем идти? – осведомился Камши.
– Разумеется. Спасибо за хорошую прогулку. Буду держать вас в курсе этого дела – если смогу.
– А вы вряд ли сможете, – понимающе кивнул Камши. – Дело-то пахнет в лучшем случае каким-нибудь древним Орденом, если я правильно понял ситуацию.
– Поживем – увидим, – вздохнул я.
Полицейские удалились, мы с Шурфом остались одни – если, конечно, не принимать во внимание моих мертвецов.
Я жалобно посмотрел на Лонли-Локли.
– Вот так, оказывается, и действуют мои зеленые молнии. Тебе нравится? Мне что-то не очень. Будь другом, Шурф, разберись с ними, пожалуйста.
– Очень любопытно.
Лонли-Локли внимательно разглядывал преданно уставившихся на меня мертвых разбойников. Он даже подошел к ним поближе. Наконец повернулся ко мне.
– Да нет, Макс, с твоими Смертными Шарами все в порядке. По своей природе они столь же опасны, как, скажем, мои. Просто слишком зависят от твоих желаний, а желаниями ты пока управлять не умеешь. Ты бы легко мог убить этих несчастных, но ты этого не хотел.
– Я? Не хотел?! Тоже мне нашел гуманиста. Мне, знаешь ли, не до того было, лишь бы самому уцелеть.
– Да, конечно. Но, видишь ли, сэр Макс, ты до сих пор убежден, что убивать нехорошо. Во всяком случае, убийство представляется тебе из ряда вон выходящим поступком. Поэтому в глубине души ты очень не хотел их убивать. Ты хотел другого: чтобы эти ребята стали безопасными. А еще лучше – полезными. И они стали такими, можешь полюбоваться. Ты очень практичный человек, Макс. На мой вкус, даже слишком.
– Ну-ну. Если ты говоришь, значит, так оно и есть. Но что мне теперь делать? Пойти на улицу и убить пару дюжин прохожих, чтобы привыкнуть?
– И так привыкнешь со временем. С такими вещами можно не торопиться. Да, кстати, до тебя еще не дошло, что ты вполне мог бы не тащить за собой всех этих красавцев?
– Не тащить? А что я с ними должен был делать? Отпустить их погулять по лесу?
– Неужели не понимаешь? Они выполняют все твои приказы, так?
– Так. И что?
– Ты мог просто приказать им умереть прямо там, в лесу. И не устраивать этот парад. Жители Ехо, конечно, запомнят его надолго, но… Ума не приложу, почему сэр Джуффин одобрил твое решение? Впрочем, эта выходка вполне в его вкусе.
– Подожди, Шурф, – ошеломленно сказал я. – Ты думаешь, что я прикажу им умереть, и они тут же послушно лягут и умрут?
– Проверь, – хладнокровно пожал плечами Лонли-Локли. – И чем скорее, тем лучше. Не думаю, что им следует и дальше топтаться в приемной Управления Полного Порядка. Это, в конце концов, просто неэтично.
– «Неэтично»?! – фыркнул я. – Ну и формулировочки у тебя, дружище!
– Давай, Макс, – настойчиво сказал Лонли-Локли. – Не тяни. Любое дело нужно доводить до конца, а такое неприятное – тем более.
– Ладно, – Я повернулся к покойникам. – Приказываю: всем лечь, окончательно умереть и рассыпаться в прах. Оживать строго воспрещается!
Я кривлялся и дурачился, поскольку почему-то был уверен, что ни хрена у нас на сей раз не выйдет. Но мои мертвецы послушно улеглись на пол. Прошло несколько секунд, и они рассыпались. В коридоре стало очень грязно. Так грязно, как еще никогда не было. Просто горы неприбранного праха и тлена. Тьфу ты, дрянь какая!