Слишком подробную, на мой вкус.
До сих пор не понимаю, как мне удалось справиться с дикой, грызущей болью в груди, прогнать зубастых помойных крыс, заживо пожиравших бедное мое сердце. Бился башкой о деревянный подлокотник, колотил кулаками по ребрам, раздирал в кровь губы да тихо выл, содрогаясь от диких звуков собственного голоса. Обычная в таких случаях культурная программа.
А потом я внезапно успокоился. Мое мудрое тело, не дожидаясь команды пошедших вразнос мозгов, само занялось знаменитой дыхательной гимнастикой Лонли-Локли, – грешные Магистры, а ведь сколько дурацких шуточек я отпустил в свое время на сей счет!
– Давай договоримся, дорогуша, – сказал я вслух. – Сначала ты пойдешь и умоешься, потом сваришь себе кофе, выпьешь чашку-другую, покуришь, соберешься с мыслями, а потом можешь продолжать выть, если тебе так уж приспичило, ладно?
Я попытался встать. Ноги были ватными, меня шатало из стороны в сторону – лучше, чем агония, но гораздо хуже, чем тяжелое похмелье. Но я был тверд. Добрался до ванной, залез под душ. Несколько секунд топтался под ударами тугих струй, и лишь потом обнаружил, что сдуру пустил холодную воду. Взвыл и изо всех сил крутанул горячий кран. В конечном счете все вышло к лучшему: добровольно я бы ни за что не согласился принимать контрастный душ, а так само собой получилось.
Завершив пытку водой, я закутался все в тот же клетчатый плед (никаких банных халатов у меня отродясь не водилось) и дисциплинированно пошел на кухню выполнять оставшиеся пункты собственной инструкции по выживанию.
Некоторое время я тупо разглядывал электрическую кофеварку, силясь понять, что это такое. Потом вспомнил. Даже сообразил, как ею пользоваться. Когда невозмутимая машина начала благозвучно пофыркивать, разум мой встрепенулся и выдал очередную порцию полезной информации: по утрам людям положено чистить зубы. Мысленно отдав ему честь, я развернулся и снова отправился в ванную: надо, так надо.
Я чистил зубы и внимательно разглядывал свое отражение в зеркале. Что-то с ним было не так, вот только я не мог сообразить, что именно. Я поставил зубную щетку обратно в стаканчик и с отвращением покосился на небритый подбородок своего зазеркального двойника. Кошмар какой-то, недельная щетина, патлы чуть ли не до плеч, осталось только сунуть в зубы берцовую кость мамонта, и я наконец-то буду выглядеть, как настоящий мужчина.
И тут до меня дошло, что именно не так с моим отражением. Волосы! Они действительно отросли почти до плеч, а этого не могло быть. Никак не могло, потому что всего неделю назад я заходил к Виктору, а у него недавно появилась совершенно замечательная машинка для стрижки, так что я и подстригся заодно. У меня был аккуратный коротенький «ежик», и за неделю он точно не мог так отрасти. «Вообще-то, людям иногда свойственно стричься», – именно так говорил сэр Джуффин Халли в самом конце моего удивительного длинного сна. И могущественная ведьма, леди Сотофа Ханемер, советовала мне «поберечь свою лохматую голову». Вот именно, лохматую, – какую же еще? Дело было за малым: понять, почему наяву моя прическа выглядела столь же непривлекательно, как…
– Марш на кухню! – строго сказал я себе. – Мы же договорились: сначала ты пьешь кофе, а уже потом сходишь с ума, если это действительно так уж необходимо.
И я пошел на кухню.
По дороге мне пришло в голову, что я вполне мог побывать у Вика не неделю, а целый год назад. А потом был провал в памяти, как у главного героя приснившегося мне анекдота. Версия показалась мне вполне приемлемой и даже безобидной – на фоне всего, что нынче со мною творилось.
Я взял со стола газету с программой телевидения. Нет, с датами все путем. Ноябрь – он ноябрь и есть, такую пакость ни с чем не перепутаешь. Да и год, вроде бы, тот же, что и вчера. И еще вчера, как явствовало из телепрограммы, показывали последнюю серию «Твин Пикс». Все правильно, дорогой Ватсон, после фильма я как раз собирался прогуляться на Зеленую улицу, потому что великолепный сэр Джуффин из моих снов говорил, что…
Я упал на кухонный табурет, обливаясь холодным потом. Ну да, вчера ночью я действительно отправился на Зеленую улицу, а потом там появился некий мистический трамвай, маршрут 432, убиться веником! И я уехал в другой Мир, где, как выяснилось, мне самое место. Дело даже не в том, что мне было там хорошо. Там все было правильно. Я был на своем месте, без меня там просто невозможно обойтись – кому сказать, не поверят! Обычно обойтись без меня легче легкого, все только это и делают, с утра до вечера, без перерыва на сон и еду.
– Пей кофе! – грозно рявкнул я сам на себя. – Для кого, по-твоему, я его варил?!
Встал, взял чашку, налил кофе, сделал глоток и чуть не выплюнул. Похоже, я совсем разучился жить. Забыл даже, что обычно кладу в кофе сахар или добавляю молоко. То-то мне так не понравилось.
Потом я все-таки нашел сахарницу, бросил в чашку несколько смешных маленьких белых кубиков. Теперь кофе показался мне божественно вкусным, голова кругом шла от его позабытого аромата. Я закурил и уставился на свое лохматое отражение в тусклом экране старенького телевизора. Оно дарило мне смутную надежду. «Надежда – глупое чувство», – кто-то говорил мне эти слова. Да не «кто-то», а сэр Махи Аинти, старый шериф Кеттари, еще одного несуществующего города, где я весьма неплохо проводил время.
Первая чашка кофе подошла к концу. Я налил себе еще и решил, что пришло время начать расследование. Если уж все равно приходится мыслить, лучше делать это, придерживаясь хоть какой-то логики. По крайней мере, разобраться с отросшими патлами я мог прямо сейчас: телефон стоял приблизительно в одном метре от меня. Впрочем, в этой крошечной квартирке все находится приблизительно в одном метре от меня, в какой угол не забейся.
Я немного поколебался, предвкушая предстоящий диалог, а потом махнул на все рукой. Вик и сам – тот еще персонаж, да и моими эксцентричными выходками никого особенно не удивишь.
На мое счастье, Вик был дома. Он взял трубку сразу же, словно весь день дежурил у телефона, дожидаясь моего звонка.
– Алло, кто это? – спросил он, выслушав мои сбивчивые вариации на тему «доброго утра».
– Это Макс.
– Ничего себе, тебя не узнать! Что у тебя с голосом?
– Не знаю. Наверное, какой-нибудь злой микроб укусил, – вяло отшутился я. – Я хотел спросить…
– Хотел? А сейчас больше не хочешь? – поинтересовался он.
Я не сдержал улыбку, хотя мне было не до шуток.
– Вик, ты ведь стриг меня неделю назад своей чудовищной газонокосилкой?
– Что, тебя совесть замучила, и ты решил оплатить мой труд? По каким расценкам, хотел бы я знать?
– Как за стрижку газонов, разумеется. Так что ты вряд ли разбогатеешь, учитывая ничтожную площадь поверхности моей головы, – машинально огрызнулся я. – Так было дело?
– Было, было… Но я не согласен с твоим прейскурантом.
Я перевел дыхание и вытер вспотевший лоб. Вик что-то там бубнил по ту сторону трубки, но я особо не прислушивался. Все, что я хотел знать, мне уже сообщили. А теперь надо понять, как жить дальше – с такой-то информацией?