– Ну хоть ты не ной, – усмехнулся Джуффин. – В этой сфере у нас сейчас жестокая конкуренция. Между прочим, твои ведьмы больше не «беснуются». Они благополучно завершили свое черное дело и отправились на покой. А леди Меламори осталась ждать утомленного героя. Она даже прислала мне зов и спросила, не знаю ли я, где валяется твое спящее тело. Не решилась тебя беспокоить, поскольку была уверена, что ты дрыхнешь. Я все взвесил и решил сделать ей небольшой подарок, вместо ежегодной Королевской награды за безупречную службу. Так что вперед, счастливчик!
– Да? – обрадовался я. – Ну, это меняет дело.
– Вот и ступай, пока я не передумал, – проворчал Джуффин. Потом неожиданно перешел на Безмолвную речь и добавил: «Постарайся к ночи быть в хорошей форме. Может, пригодишься».
«У нас что-то намечается?» – оживился я. Шеф не удостоил меня ответом.
– Все, кыш с глаз моих! – вслух сказал он.
Я встал и пошел к двери. Сэр Рогро так и не отреагировал на мое присутствие. Уже задним числом я понял, что ему была чертовски неприятна наша встреча. Гордому издателю не требовался лишний свидетель его профессионального позора. Будь его воля, Рогро бы меня, пожалуй, убил. Но так далеко полномочия четвертой власти у нас в Ехо все же не заходят.
– Макс, может быть, хоть ты мне что-то объяснишь? – Мелифаро подстерегал меня в коридоре, как кот мышку, так что я угодил прямо в его хищные лапы. – Не молчи, чудовище! – жалобно сказал он. – У меня сердце не на месте. Что у нас творится? Эта дурацкая книга… Неужели Йонги написал правду? В таком случае, половина жителей столицы по уши в дерьме, а глубже всех увязли Его Величество и наш шеф. Макс, что происходит? Шурф, Меламори и Нумминорих так и не явились на службу. Я посылал им зов, все они дружно говорят, что Джуффин велел им сидеть дома и никуда не высовываться. Как сговорились. Но почему?.. Я пытался побеседовать с Кофой, но он отвечает только одно: «Потом, потом!» – как я понимаю, мои расспросы мешают ему спокойно набивать брюхо в очередном трактире. Ну, Луукфи, святой человек, сидит в своем архиве и в ус не дует. Он, кажется, вообще не в курсе, что у нас что-то стряслось… Дырку над тобой в небе, чудовище, ты-то чего молчишь?!
– Я молчу потому, что ты орешь так, что слово вставить невозможно, – улыбнулся я. – Не паникуй, ладно? И не дави на меня. Я сам ничего не понимаю, ты доволен?
– Врешь небось, – сердито сказал Мелифаро.
– Могу принести любую клятву, по твоему выбору, – фыркнул я.
Несколько секунд он испытующе пялился на меня, потом разочарованно вздохнул. Я вдруг вспомнил, что наш Мелифаро умеет отличать правду от вымысла. У него врожденный дар видеть вещи такими, каковы они есть. Именно поэтому он мне и поверил. Если разобраться, я говорил чистую правду: я действительно ничего не понимал. Ну, скажем так – почти ничего.
– Это самый идиотский день в моей идиотской жизни, – печально сказал Мелифаро. – У меня такое ощущение, что все вот-вот рухнет. Вообще все!
– Не рухнет, – твердо сказал я. – Я действительно ни хрена не понимаю, но уверен: Джуффин знает, что делает. Все утрясется, вот увидишь. Другое дело, что на это потребуется время.
– Например, сто лет. Или все двести, как в Смутные Времена, – уныло подхватил Мелифаро. – Ладно, Магистры с тобой, Ночной Кошмар! Я уже понял, что ты не собираешься снимать камень с моей нежной души.
– Брось его в унитаз и спусти воду, мой тебе совет, – усмехнулся я. – А я пошел.
– Куда? – грозно поинтересовался он.
– Домой. Мне дали строгий приказ: выспаться, – честно сказал я.
– Ну да, потому что ночью мы будем дружно штурмовать Иафах, – кивнул Мелифаро. – Знаешь, какой лозунг был популярен у оппозиции в годы Войны за Кодекс? «Конец Нуфлину!» Выучи непременно, а то попадешься нашему шефу под горячую руку.
– Нуфлин капут! – машинально перевел я. Махнул рукой, рассмеялся и направился к выходу.
– Хорошо, наверное, быть полным кретином, – ехидно сказал мне вслед Мелифаро. – Всегда приподнятое настроение и никаких забот.
– Тебе виднее, поэтому верю на слово, – усмехнулся я и прибавил шагу, чтобы оставить за собой последнее слово.
По дороге меня то и дело настигали вопли газетчиков: «Выдумщик Йонги вставал с дивана только для того, чтобы выйти в соседний трактир!» – печальное свидетельство нашего поражения в первом туре информационной войны. Честно говоря, это немного портило мне настроение, приподнявшееся было после беседы с Мелифаро.
Зато дома меня ждала совершенно счастливая в связи с наступлением внезапных каникул Меламори. Все остальные ведьмочки куда-то тактично подевались – очень мило с их стороны.
– И как вам понравилось самостоятельно гулять Темным Путем, леди? – галантно спросил я.
– Ничего особенного, – она легкомысленно отмахнулась. – Оказалось, что это очень просто. Даже проще, чем путешествовать на конце чужого следа. Правда, бедняжка Хелви все время застревала в какой-то таинственной «темной щели» между реальностью и своим представлением о реальности: она ужасно мечтательная! А леди Сотофа ее оттуда каким-то образом выуживала, и все начиналось сначала. Но в конце концов даже она справилась. Леди Сотофа – это просто чудо какое-то, рядом с ней все становится сущим пустяком… Да что ты меня расспрашиваешь, уж сам-то по Темным Путям не одну пару сапог истоптал! Лучше расскажи мне, что там у вас происходит?
– Это обязательно? – лукаво спросил я. – Вообще-то у меня были немного другие планы – раз уж ты здесь.
– Опять небось грёма нахлестался? – с преувеличенным ужасом спросила Меламори.
– Считай, что мой организм научился вырабатывать его самостоятельно. Во всяком случае, ощущения примерно те же.
Ее реакция превзошла мои самые смелые ожидания: она просто прыгнула на меня, как большая разыгравшаяся кошка. Устоять на ногах было совершенно невозможно.
После того как самые неотложные проблемы были временно улажены, меня безжалостно подвергли суровому допросу. Отмолчаться оказалось совершенно невозможно. Впрочем, рассказывать Меламори о «масонской ложе», заседавшей у меня дома под предводительством Его Величества Гурига, я все-таки не стал. И вообще, сделал вид, будто совершенно уверен, что Йонги не написал ни слова правды в своих грешных мемуарах. Смешно сказать, но я вдруг вспомнил, что любимый дядюшка моей девушки, сэр Кима Блимм, – не последний человек в Ордене Семилистника.
Некоторое время она слушала меня, рассеянно кивала, по ее губам блуждала задумчивая улыбка. Потом улыбка стала еще лучезарнее, и моя прекрасная леди спросила:
– Макс, ты действительно уверен, что я настолько глупа? Или в твою душу закралось хоть плохонькое сомнение?
Я опешил.
– Ты так старательно изображаешь наивного мальчика, милый. Одно удовольствие любоваться. Да не хлопай ты так своими дивными ресницами! Не хочешь говорить мне правду – не говори. Но избавь меня от необходимости слушать откровенную чушь. И на всякий случай, заруби на своем распрекрасном носу: я не резидент Магистра Нуфлина. И у меня нет дурной привычки обсуждать служебные дела с кем бы то ни было из моих многочисленных, нежно любимых родственников. В том числе и с Кимой. А теперь можешь засунуть свои драгоценные тайны в свою же драгоценную задницу!