– Ну вот. А на самом деле я беседовал с женой почти четверть часа, – кивнул Шурф. – Впрочем, если бы я подержал тебя в пригоршне несколько дольше, ты бы почувствовал себя так, словно лежишь, укрывшись с головой одеялом. На мой вкус, довольно приятное состояние. Если хочешь, можно как-нибудь попробовать на досуге.
– Спасибо, – буркнул я. – А кто будет управлять твоим амобилером, если ты упрячешь меня в пригоршню? Где он, кстати?
– У тебя за спиной. Думаю, будет неплохо, если ты захватишь еще и свой – на всякий случай, про запас. Остаться без амобилера где-нибудь на границе Пустых Земель – удовольствие сомнительное.
– Да уж, – вздохнул я, привычным небрежным жестом пряча в пригоршне свой амобилер.
От мысли, что злодей Лонли-Локли только что проделал со мною то же самое, мне почему-то становилось не по себе. Когда сам совершаешь чудеса, все идет превосходно, но, когда они происходят с тобой самостоятельно, без твоего предварительного согласия, начинаешь чувствовать себя совершенно беспомощным, как лабораторная мышка в искусственном лабиринте, наспех сооруженном какими-то загадочными, огромными чудовищами в белых халатах.
– Я теперь всю дорогу проведу как на иголках, – сварливо сказал я. – Все время буду гадать: когда ты в следующий раз решишь меня уменьшить?
– Не преувеличивай, Макс, – флегматично отозвался мой друг. – Уже через полчаса ты и думать об этом забудешь. Уж я-то тебя знаю.
– Действительно знаешь, – удивленно согласился я, усаживаясь за рычаг его амобилера. – Кстати, ты не очень во мне разочаруешься, если я все-таки заеду домой за вещами? Хочу переодеться в свое любимое туланское лоохи. Если мне придется колесить по всему Соединенному Королевству в Мантии Смерти, я вряд ли сумею убедить себя, что это и есть каникулы.
– Разумеется, переоденься, – кивнул Шурф. – Полчаса я вполне могу подождать.
– Спасибо, ты очень великодушен, – язвительно сказал я.
У меня понемногу создавалось впечатление, что я арестован и приговорен к ссылке, а этот грозный парень должен в спешном порядке выдворить меня за пределы Соединенного Королевства. До сих пор мне казалось, что, когда люди отправляются в путешествие, чтобы отдохнуть и развеяться, сборы проходят как-то иначе.
По дороге я послал зов Меламори и вкратце изложил ей эту бредовую историю. Моя жалкая попытка хоть как-то обосновать свое внезапное решение с треском провалилась. Более того, я окончательно уяснил, что сам не понимаю, с какой стати мне приспичило сопровождать сэра Шурфа к полуразрушенным стенам его новой недвижимости, вместо того чтобы вернуться на улицу Старых Монеток и все-таки посмотреть кино. По всему выходило, что я просто физически не способен отвечать отказом этому типу – счастье еще, что до сих пор сэр Лонли-Локли не слишком злоупотреблял этим странным свойством моего организма.
К моему удивлению (и даже некоторому разочарованию), у Меламори не нашлось никаких возражений против моего внезапного отъезда. Она не поленилась подробно изложить мне, насколько ее радует тот факт, что я в кои-то веки принял разумное решение – как следует проветриться, отдохнуть в хорошей компании, без всяких там роковых опасностей и захватывающих приключений.
Под «хорошей компанией» разумелся Лонли-Локли. У этого парня сложилась устойчивая репутация самого надежного человека всех времен и народов. Проблема в том, что никто, кроме меня, не видел, как этот «надежный человек» вышивал в Кеттари. Ничего не попишешь, сэр Шурф предпочитает расслабляться исключительно в моем обществе, без посторонних свидетелей, а мне, как известно, веры нет.
В общем, леди Меламори решительно отказалась проливать горькие слезы по поводу моего внезапного отъезда. Впрочем, это я вполне был готов пережить. Хуже другое – оказалось, что она как раз собралась становиться на след какого-то очередного мелкого жулика, поэтому мое предложение бросить все и заявиться в Мохнатый Дом для короткой, но бурной церемонии прощания показалось ей не слишком своевременным.
– Можно подумать, что ты увозишь меня по личной просьбе леди Меламори, – печально сказал я Шурфу. – У меня такое ощущение, что мой внезапный отъезд показался ей лучшей новостью этого сезона.
– Просто леди Меламори тоже чувствует, что ты засиделся на месте, – снисходительно объяснил он. – Было бы странно, если бы она не заметила – это же у тебя на лбу написано. Разумеется, она радуется, что ты решил немного встряхнуться. Ты теряешь форму, Макс. Еще недавно ты сам прекрасно понимал, что любить человека и постоянно держать его при себе – далеко не одно и то же. Вот уж не думал, что мне когда-нибудь придется объяснять тебе такие простые вещи.
– Я это и сейчас понимаю, – кисло улыбнулся я. – Не так уж плохи мои дела. Просто захотелось немного поныть напоследок. Когда еще доведется? Ты ж мне не дашь.
– Не дам, – спокойно согласился Шурф.
Сборы не отняли у меня много времени. Собственно, я просто переоделся в теплое туланское лоохи, такое же черное, как моя Мантия Смерти, зато без золотых кругов на спине и груди. Сунул в дорожную сумку сменный комплект одежды и перекинул через плечо толстое одеяло – если уж собрался зимой в горы, такая запасливость не помешает. Чем черт не шутит, вдруг меня заклинит, и я снова начну извлекать из Щели между Мирами исключительно поломанные зонтики, как в самом начале своей магической карьеры.
На этом мои сборы в дорогу благополучно завершились. Какие уж там полчаса.
Лонли-Локли ждал меня в гостиной. Я посмотрел на его серьезную рожу, вспомнил наши совместные похождения в Кеттари – да и не только в Кеттари, если уж на то пошло, – и наконец-то по-настоящему обрадовался предстоящим каникулам. Черт, вообще-то, я вполне мог сделать это с самого начала и не морочить голову ни себе, ни окружающим.
– Хороший вечер, Макс, – приветливо сказал мне Шурф.
– Вообще-то мы расстались всего десять минут назад, – напомнил я.
– Десять минут назад я имел дело с кем-то другим, – объяснил он. – Как сказал бы ты сам, с жутким занудой. А теперь ты прогнал его прочь. Перемена в твоем настроении показалась мне столь разительной, что я решил: поздороваться не помешает. Иногда обычные формальности помогают выразить отношение к происходящему куда лучше, чем длинные рассуждения. Которыми, впрочем, тоже не следует пренебрегать, если требуется чем-то занять беспокойный разум, – неожиданно завершил он.
– Поехали, – решительно сказал я. – Правда, я жрать хочу как молодой вурдалак, ну да ладно, перекусим по дороге. Грех это – терять два часа в столичном трактире.
Шурф одобрительно кивнул и поднялся из-за стола.
Впрочем, на пороге у нас вышла небольшая заминка. Из соседней комнаты выскочил Друппи и укоризненно уставился на меня. После рискованного эксперимента сэра Джуффина Халли над людьми и собаками мой пес стал понимать меня не с полуслова, как раньше, а с первого взгляда. Впрочем, я его тоже. И сейчас мне было совершенно ясно: еще немного, и Друппи впервые в жизни обидится на меня по-настоящему.