– Разумеется, хватило. Если бы ты любил такого рода праздники, я бы сделал все возможное, чтобы отбить у тебя к ним охоту. Но поскольку ты их активно не любишь – что ж, значит, я обязан наглядно доказать тебе, что все не так страшно. Собственно говоря, активное неприятие любой традиции – столь же очевидная глупость, как и слепая приверженность ей. Верное решение всегда находится между «да» и «нет», ты и сам знаешь.
– Это правда, – неохотно согласился я.
Честно говоря, в глубине души я и сам всегда считал, что мое демонстративное горделивое невнимание к праздникам – такая же глупость, как наивный восторг моих прежних друзей по поводу приближающегося Нового года.
– А откуда, собственно, столь неодобрительное отношение к знаменательным датам? – полюбопытствовал Джуффин. – Глупость, конечно, не спорю. Но на фоне прочих человеческих развлечений – вполне безобидная.
– Безобидная, наверное. Просто я и без всех этих праздников всегда очень остро чувствовал, что времени слишком мало. А тут еще такое напоминание. Я же говорил вам, сколько в моем Мире живут люди?
– Лет семьдесят, – кивнул Джуффин. – Действительно очень мало. Такое ощущение, что судьба злонамеренно лишила твоих соотечественников единственного шанса хоть немного поумнеть – опыта.
– Вот-вот, – согласился я. – Меня все время грызло беспокойство: слишком мало времени! Настолько мало, что не имеет смысла рыпаться, все равно ничего не успеешь. А любой день рождения или, скажем, Новый год – лишнее напоминание о том, как мало тебе осталось. Чем не повод для печали?
– Да-да, знакомая песня, – невесело усмехнулся Джуффин. – Можешь себе представить, я не раз слышал ее и тут.
Я удивленно поднял брови.
– Как это? Здесь же люди триста лет живут, как минимум. А многие, насколько я знаю, – ладно, не будем показывать пальцем! – гораздо дольше, – я лукаво покосился на своего шефа и добавил: – Если разобраться, это величайшая несправедливость. Мы тут жрем отведенное нам время столовыми ложками, в то время как мои бедные соотечественники умирают, не приходя в сознание [3] – по меткому выражению одного из них.
– Человеческая жизнь – это вообще одна сплошная непрерывная несправедливость, – холодно заметил шеф. – В каком бы Мире ты ни родился, можешь не сомневаться, несправедливостей на твой век хватит, было бы желание их выискивать. И что с того? Да, триста лет – это действительно несколько больше, чем семьдесят. С другой стороны, семьдесят – гораздо больше, чем год. Знаешь, сколько живут мухи? И насколько мне известно, еще ни одна муха не впала в депрессию.
– Так то мухи, – вздохнул я. – Не думаю, что мухам вообще свойственно впадать в депрессию.
– Выходит, людям есть чему у них поучиться, – неожиданно заключил Джуффин.
– Да я и учусь помаленьку. Впрочем, если у вас на примете есть какая-нибудь особо мудрая муха с педагогическими талантами, можете меня ей представить.
– Один – ноль в твою пользу, – признал Джуффин, с удовольствием поднимая руки вверх. – И с чего это меня понесло читать тебе проповеди? Ты у нас уже давно такой взрослый, что страшно делается.
– Мне самому страшно делается, – пожаловался я. – Знаете, когда я услышал, сколько вы тут живете, решил, что теперь еще долго буду оставаться до неприличия молодым. А недавно присмотрелся к своему отражению в зеркале – и на тебе. Какие-то дурацкие высокопарные складки у рта, какая-то скорбная морщина на лбу. Такой стал солидный дядечка, всего за несколько лет. А ведь мне долго удавалось выглядеть как мальчишка. Ровесники от зависти кисли.
– Просто пореже смотрись в зеркало, – пожал плечами Джуффин. – А еще лучше – вообще не смотрись, пока не научишься быть старым или молодым по своему выбору, только и всего.
– Сэр Кофа понемногу учит меня менять внешность, но его наука дается мне с трудом, – признался я.
– Я имею в виду совсем другое. Наш Кофа – великий мастер недолговечных иллюзий. Он может казаться молодым или старым, толстым или худым, мужчиной или женщиной, но при этом он остается пожилым человеком с большим жизненным опытом за спиной. Кофа – всегда Кофа, в какие бы маски он ни рядился. А я говорю о возможности выбрать себе возраст, который в настоящий момент кажется тебе наиболее удобным, и погрузиться в него целиком – до тех пор, пока тебе не покажется, что пришло время стать иным. Ты ведь видел оба обличия леди Сотофы? Помнишь, как она выглядит на Темной Стороне и как – у себя в кабинете?
Я кивнул, с удовольствием вспоминая, как на моих глазах пухленькая седая старушка впервые превратилась в ослепительную юную красавицу. Это, конечно, был настоящий шок.
– Ну вот, можешь мне поверить, ее личность и общее самочувствие тоже при этом меняются, – добил меня Джуффин. – Что касается здоровья, с этим у нее всегда в порядке, но молодая Сотофа обладает вспыльчивым характером и открытым сердцем, а пожилая – спокойствием, внешним добродушием и некоторой замкнутостью. Собственно говоря, отличий куда больше, я привел в качестве примера самые очевидные. Это очень похоже на те перемены, которые происходят во внешности и характере все того же сэра Кофы, когда он покидает Ехо. С той только разницей, что Кофа ничего не может с этим поделать, а Сотофа руководствуется то соображениями необходимости, то сиюминутным капризом – всякое бывает.
– Ох, как все сложно устроено! – я демонстративно схватился за голову.
– Даже сложнее, чем тебе кажется, можешь мне поверить, – улыбнулся Джуффин.
– А вы? – осторожно спросил я. – Вы тоже выглядите таким образом только потому, что вам так удобнее?
– Ты имеешь в виду – выгляжу как старая развалина? – расхохотался Джуффин.
Он здорово преувеличивал, конечно. Какая уж там «развалина»! Я даже не дал себе труда возражать, только укоризненно пожал плечами – и так все ясно.
– Мог бы и отвесить пару комплиментов усталому старику, – подмигнул шеф. – Я так старательно на них напрашивался. Ничего, сэр Макс, возможно, когда-нибудь и ты будешь с удовольствием прятать свою нахальную мальчишескую рожу под суровыми седыми бровями. Если доживешь до этого светлого дня, конечно, – ехидно добавил он. – А пока мой тебе совет: не отвлекайся на пустяки, пореже смотрись в зеркало, и все будет путем.
– Тогда я перестану бриться, – пригрозил я. – Через пару лет у меня будет борода, как у генерала Бубуты. Представляете, какая прелесть?
– Собственно говоря, меня всегда удивляло, что ты не пользуешься услугами цирюльников, – заметил Джуффин. – Или ты до сих пор не подозреваешь об их существовании?
– Подозреваю, – усмехнулся я. – Но смутно. И ни разу не дал себе труд проверить эту смелую гипотезу.
Шеф изумленно покачал головой и не поленился прочесть мне подробную лекцию о развитой сфере бытовых услуг в столице Соединенного Королевства. Главным выводом, который мне предлагалось сделать, была революционная, на мой вкус, идея, что этими самыми услугами можно регулярно пользоваться. Признаться, это мне до сих пор как-то в голову не приходило.