Дверь кабинета захлопнулась за Джуффином. В Зале Общей Работы воцарилось тягостное молчание. Можно было подумать, что все мы то ли захворали какой-то неизлечимой болезнью, тягостной и отвратительной, вроде проказы, то ли просто являемся сообщниками в некоем мерзком дельце, от которого нам самим тошно. Атмосфера была такая гнетущая, что я поспешно решил воспользоваться советом шефа и отправиться в какой-нибудь трактир. Есть мне уже не хотелось, но оставаться в Доме у Моста было невыносимо.
Я встал и направился к выходу.
– Приятного аппетита! – сказал мне вслед Мелифаро.
Вот уж никогда не думал, что эту безобидную фразу можно наполнить таким количеством яда. Я удивленно обернулся к нему.
– Ты чего злобствуешь? И так все хреново – дальше некуда. Ты будешь счастлив, если я пойду не завтракать, а вешаться? Могу доставить тебе такое удовольствие. В сущности, мне уже почти все равно.
– Извини, – неохотно сказал он. – Просто нервы ни к черту. Если бы сейчас здесь была кошка, я бы немного потаскал ее за хвост, чтобы отвести душу, но вместо кошки мне подвернулся ты. Ладно, иди жри свой грешный завтрак, счастливчик. А я, пожалуй, попробую выгнать из дома свою жену. Нечего ей здесь делать.
– И моим тоже, наверное, – нерешительно сказал Нумминорих.
– Еще бы, – согласился сэр Кофа. – Отправляй свое семейство куда-нибудь в Тулан. Там-то уж они точно будут в безопасности. – Он обернулся к Кекки и строго сказал ей: – Тебя это тоже касается, леди. И не спорь. От тебя здесь все равно никакого толку не будет.
– Я так не думаю, – несчастным голосом возразила она.
– Хочешь об этом поговорить? – Кофа обнял ее за плечи, и они вышли в коридор.
Мелифаро и Нумминорих торопливо последовали за ними.
Я посмотрел им вслед, а потом осознал, что остался один, и вернулся в свое кресло. Теперь можно было никуда не уходить, а просто извлечь из Щели между Мирами чашку крепкого кофе и сигарету. Ничего больше мне сейчас не хотелось, и я подозревал, что еще долго не захочется. Желудок противно ныл от одной только мысли о еде.
Все рушилось, и я никак не мог понять, почему оно рушится. Сама по себе ситуация по-прежнему не казалась мне безвыходной. Выкручивались же мы как-то до сих пор.
Что меня по-настоящему убивало, так это мелкие подробности, неуловимые, но физически ощутимые перемены во всем, начиная с атмосферы в Доме у Моста. Я был готов стоически перенести внезапный приступ мизантропии Джуффина, избыток яда в репликах Мелифаро, арктический холод, притаившийся в глазах сэра Кофы. Но невыразимое чудесное настроение, обитавшее в этих стенах, как-то незаметно растаяло, словно и не было его никогда. Теперь мне казалось, что я медленно погружаюсь в глубины океана и давление неумолимо возрастает с каждым метром – еще немного, и окажется, что на такой глубине мне, беспомощному ныряльщику, ничем не защищенному от безжалостных законов физики, уже не выжить.
Разумеется, если бы не дикая выходка Меламори, все было бы не настолько паршиво. Катастрофы мирового масштаба очень скверно сочетаются с личными неприятностями. По собственному опыту знаю, что и с тем, и с другим вполне можно справиться – но только не одновременно. Я снова попробовал послать ей зов – бесполезно. У меня даже голова разболелась – верный признак того, что тебе сопротивляется хороший колдун.
«Экая ты у нас, оказывается, могущественная, радость моя. Можешь ведь, когда хочешь», – печально подумал я, извлекая из кармана очередную сигарету.
Курить, впрочем, было не менее противно, чем думать о еде, а от кофе меня и вовсе тошнило, но привычный ритуал хоть как-то помогал отвлечься от апокалиптических настроений.
Наконец мне пришло в голову, что надо связаться с Шурфом. Этот парень всегда действовал на меня успокаивающе. Уехал он или нет, но я здорово надеялся, что уж он-то не откажется со мной поговорить.
Он действительно не отказался. Отозвался на мой зов сразу же и, как мне показалось, был даже рад меня услышать. Хотя, с другой стороны, у Шурфа и по лицу-то не поймешь, рад он или нет, а уж во время Безмолвного диалога – и подавно.
«Приятно услышать тебя, Макс», – вежливо сказал он.
Можно подумать, я послал ему зов исключительно для того, чтобы поздороваться.
«Ты еще в Ехо?» – спросил я.
«Уже нет».
«Но почему ты так быстро смылся? Без тебя мне тут совсем хреново, дружище. Наверное, ты принял разумное решение, но… В конце концов, есть еще несколько дней. Мало ли какой выход мы успели бы придумать».
«Я уехал только потому, что таков был приказ сэра Джуффина Халли, который, к твоему сведению, все еще является моим непосредственным начальником. Джуффин дал мне всего час на сборы и велел уезжать как можно дальше. Желательно на другой континент, если уж я до сих пор толком не выучился перемещаться между Мирами – как он сам выразился. Признаться, это распоряжение привело меня в некоторое замешательство, но я исполнил приказ, как того требует служебная дисциплина».
«Ничего не понимаю, – растерялся я. – Джуффин сказал, что это было твое решение – подать в отставку и уехать. Но он его, дескать, полностью одобряет. Объяснил, что в сложившихся обстоятельствах ты представляешь для нас страшную угрозу, стращал младших сотрудников Безумным Рыбником…»
«Ясно, – сухо отозвался Шурф. – Значит, я подал в отставку. Что ж, спасибо за хорошую новость. Хочешь дельный совет, Макс?»
«Еще бы!»
«Уноси ноги из Ехо», – лаконично сказал он.
«Как это? – опешил я. – Куда?»
«Куда угодно. На твоем месте я бы непременно воспользовался опытом путешествий через Хумгат. Во Вселенной много Миров, Макс. Будет жаль, если тебе придется заплатить жизнью за страстную привязанность к одному из них».
«Но почему ты уверен, что мне непременно придется заплатить жизнью?» – жалобно спросил я.
Нечего сказать, поговорил с хорошим человеком, чтобы успокоиться.
«Потому что полное чудес идиллическое существование среди добрых друзей, которое ты так любил, заканчивается. Вернее, уже закончилось, – сурово ответил Лонли-Локли. – В битве за Пустое Сердце каждый будет играть за себя. А ты играть за себя пока не умеешь. Впрочем, по большому счету, ты вообще не умеешь играть. Когда ставки становятся по-настоящему высоки, тобой руководят исключительно искренние привязанности. Они-то тебя и погубят».
«Думаешь, все так плохо? – недоверчиво спросил я. – Но мы уже, кажется, нашли выход…» – И я вкратце пересказал ему итоги недавнего совещания.
«Плохо дело, Макс. Твои слова подтверждают мои самые худшие опасения, – отозвался он, когда я закончил. – Джуффин уже начал свою последнюю решающую игру, и это мне очень не нравится».
«Что ты хочешь сказать?»
«Ничего определенного. Ничего такого, что можно четко сформулировать. Просто имей в виду, что сэр Джуффин Халли не рассказал вам самого главного».