– Зато тебе следует умирать почаще, особенно перед свиданиями с красивыми девушками, – усмехнулся я, разглядывая его озабоченную, но излучающую полное физическое благополучие физиономию. – Ты даже помолодел вроде. Или это освещение здесь такое удачное?
– Вот! – торжествующе и в то же время почти испуганно выпалил он. – Я понял, что именно с тобой не так. Ты выглядишь старше, чем обычно, только и всего.
– Ничего хорошего, конечно, – равнодушно заметил я. – Но если учесть, что я не собираюсь на тебе жениться, все в порядке.
– Ох, Макс, в порядке ли? – недоверчиво протянул Мелифаро.
Куда только подевалось его обычное счастливое настроение, ради которого я с таким удовольствием терпел этого, в сущности, невыносимого парня? Но тогда я не обратил на его замешательство никакого внимания. Все происходящее было настолько необычно, что насупленные брови моего спутника казались мне слишком незначительным происшествием.
– Ладно, – вздохнул я. – Фон Явленский тебе не по вкусу, по лицу вижу. Но от культурологического диспута, переходящего в дружеский мордобой, пожалуй, воздержимся. Идем, не век же тут топтаться.
– Вот эта картинка вроде ничего – забавная, – нерешительно заметил Мелифаро, указывая на знаменитый автопортрет Отто Дикса с грудастой музой. – Только женщина какая-то… Слишком уж страшненькая. Хотя сиськи у нее очень даже ничего, – откровенно добавил он. – Это ее для смеху так нарисовали?
– Считай, что для смеху, горе мое, – вздохнул я. – Пошли уж!
По правде сказать, меня одолевали прескверные предчувствия, но я старался казаться бодрым и жизнерадостным. Интересно, насколько достоверно у меня это получалось?
Только распахнув дверь, которая, по идее, должна была вести в следующий зал, я начал постепенно понимать законы этого причудливого пространства. Кажется, оно действительно представляло собой своего рода лоскутное одеяло, сшитое из кусочков разных Миров, и кусочки эти были слишком малы, чтобы позволить путешественнику подолгу оставаться в одном мире.
С моим персональным опытом путешествий между Мирами было нетрудно догадаться, что для перемещения из одного «тупика» Лабиринта в другой следовало открыть дверь – знакомая технология.
Там, за дверью, нас ждал полумрак влажной ночи, разбавленный добрым десятком маленьких тусклых лун, бледных, как непропеченные оладьи. Земля была укрыта неким подобием снега – белая масса под нашими ногами казалась хрусткой и податливой, но температура воздуха явно превышала нулевую отметку. Да и сам «снег» был теплым – я узнал это, когда любопытство заставило меня присесть на корточки и погрузить в него пальцы.
– Опять ты все вокруг щупаешь! – буркнул Мелифаро. – А если бы оно обожгло тебе руки? Или это тоже кусочек того Мира, где ты родился?
– Вряд ли, – вздохнул я. – В моем Мире всего одна луна, да и снег у нас холодный, а тут… Какая-то манная каша.
– Что за каша такая? – без особого любопытства поинтересовался Мелифаро.
– Лучше тебе этого не знать, – усмехнулся я. Посмотрел на его сердитую рожу и великодушно расстался с очередной маленькой тайной: – Просто еда. Это довольно сытно, но не слишком вкусно. Идеальное орудие ежедневной пытки для детей.
– А-а… – разочарованно протянул он. – Ну что, пойдем понемногу? Только я тебя умоляю, веди себя осторожней, ладно? Все-таки я не Джуффин и даже не Лонки-Ломки с его всемогущими ручками – если случится какая-нибудь пакость, вся надежда на тебя.
Я не стал говорить ему, что надежда – глупое чувство. Особенно та, которая вся на меня.
Признаться, я полагал, что уж теперь-то научен горьким опытом и готов к любым неожиданностям. К чему я не был готов, так это к полному отсутствию событий.
Мы с Мелифаро брели по пустынной местности, оставляя глубокие следы на мягкой поверхности теплого снега. Впереди, до самого горизонта, не было ничего, кроме пространства, заполненного все той же «манной кашей».
Понемногу мы привыкли к мысли, что никто не собирается нападать на нас из-за угла (благо никаких углов здесь не было), и расслабились. Первые полчаса вспоминали свежие анекдоты и веселились от души. Еще час старательно делали вид, будто продолжаем веселиться. Потом – натужно пытались делать вид. Потом махнули на все рукой и честно признались друг другу, что смертельно устали мерить шагами эту бессмысленную бесконечность. Больше всего на свете мы оба хотели прилечь или хотя бы с комфортом посидеть, вытянув ноги, расслабив спины. Перекусить, в конце концов.
– Попробуем разгрести это белое дерьмо? – нерешительно предложил Мелифаро. – Не садиться же прямо в него.
За четверть часа нам удалось расчистить довольно большой участок – вполне достаточно, чтобы растянуться во весь рост. Земля под «манной кашей» оказалась скользкой и прохладной, как глина.
– Хорошо дружить с великими колдунами вроде тебя, чудовище! – бодро заявил Мелифаро. – Сейчас ты сунешь свою загребущую лапу в Щель между Мирами и извлечешь оттуда гору теплых одеял и вкусной еды. И, возможно, после этого жизнь перестанет казаться мне неудавшейся шуткой необразованного идиота.
– Сначала обратись к своему сердцу и спроси его, достоин ли ты получать блага из рук человека, которого то и дело обзываешь чудовищем? – добродушно проворчал я.
– Оно говорит, что достоин, – сообщил Мелифаро после секундной паузы.
– Экое бессовестное у тебя сердце, – усмехнулся я. Спрятал руку под полой Мантии Смерти и приступил к обычной процедуре проникновения в Щель между Мирами, которая уже давно стала для меня самым надежным источником всяческих жизненных благ.
Грешные Магистры! У меня ничего не получилось. Ни-че-го-шень-ки. Можно было подумать, что всемогущий сэр Маба Калох никогда не обучал меня этому в высшей степени полезному фокусу. А значит, тысячи сигарет, сотни чашек с кофе, десятки теплых одеял и несколько тонн провизии, извлеченные мною из небытия за последние годы, были чистой воды наваждением.
Холодок паники медленно поднимался по позвоночнику. Я спрятал руку понадежнее, пытаясь уговорить себя, что ничего страшного не случилось, просто я обнаглел, обленился и стал проделывать эту процедуру слишком уж небрежно, так что теперь надо собраться, сосредоточиться, и все пойдет как по маслу. Разумеется, в глубине души я уже знал, что ничего не выйдет, но предпринял не меньше дюжины героических попыток, прежде чем окончательно сдался на милость этого прискорбного знания.
Мелифаро с тревогой наблюдал за моими мучениями.
– Ничего не получается? – наконец деловито осведомился он. – Плохи наши дела. Вообще-то, следовало предвидеть, что именно так все и будет. А мы, болваны, отправились в Лабиринт Мёнина, как на загородную прогулку, даже водой не запаслись. И Джуффин хорош. Уж он-то мог бы догадаться!
– Ну, не знаю, – я сердито пожал плечами. – Вообще-то, нелегко предусмотреть такую пакость. До сих пор мне было по фигу, где ворожить, – хоть в Доме у Моста, хоть в заколоченной уборной на окраине иного Мира.