– Раньше – никогда, – согласился я. – Но теперь – почему бы и нет? У нас осталось слишком мало времени, чтобы тратить его на хитрости. День нашей судьбы определен. Через полгода я встречу свою смерть на поле Оскопнир – если не нарвусь на нее еще раньше. Не думаю, что нити ваших судеб окажутся намного длиннее моей. Неужели ты действительно полагаешь, что обреченный на смерть станет интересоваться такими пустяками, как власть над другими? Если бы мне по-прежнему требовалась власть, я мог бы спокойно сидеть у себя дома и повелевать достойнейшими из Асов. Нужны мне вы, олухи, как прошлогоднее конское дерьмо! Тот, над кем я действительно хотел бы получить власть, слишком далеко отсюда. Он движется на север, и каждый его шаг приближает наш с вами конец, а вы готовы гордо швырнуть мне в лицо свой единственный шанс удержаться над пропастью. Можно подумать, что вы все еще верите в собственное бессмертие.
– Ты сердишься, Один? – удивился Гелиос. – Никогда не видел тебя таким.
– Я очень сержусь. На нашу общую судьбу и на вас, дурней. Вы не даете мне защитить вас. Дело кончится тем, что вас перебьют поодиночке. И что я буду без вас делать?
Похоже, моя досада впечатлила Олимпийцев куда больше, чем попытки убедить их разумными речами.
– Ну а что же ты собираешься делать, если нас не перебьют? – наконец спросил Зевс. – Выкладывай, Один. Артемида права, мы все еще не знаем, зачем ты вообще к нам заявился. До сих пор мы не задавали тебе никаких вопросов, поскольку невежливо лезть в чужие дела. Но оказалось, что вежливость порождает недоверие.
– Хорошо, – кивнул я.
Мне уже удалось унять гнев. Теперь я был готов нанизать на нить беседы столько слов, сколько понадобится, лишь бы ожерелье приглянулось этим упрямцам.
– Я пришел к вам по многим причинам. В поисках союзников и для того, чтобы не сидеть без дела, – начал я. – Но прежде всего я пришел к вам потому, что об этом нет ни слова в предсказании. Это главное.
– Объясни, – потребовал Зевс.
– У людей всегда существовало множество легенд о конце мира – и дурацких сказок, и правдивых пророчеств. Самая достоверная версия принадлежит моему народу, поскольку в свое время я сам приложил руку к ее созданию, так уж вышло. Впрочем, в любом из предсказаний можно найти крупицу истины, даже в бессмысленном бормотании глупой старухи, спьяну решившей прослыть пророчицей. И если бережно сложить нужные осколки, мы получим вполне правдоподобную картину судьбы этого мира и нашей собственной судьбы. Когда предсказания начали сбываться одно за другим и мне стало ясно, что день нашей гибели близок, я подумал, что мы все еще можем кое-что сделать. Мне пришло в голову, что, если все начнут совершать поступки, которые не были предначертаны, можно изменить будущее. Может быть, оно станет даже более страшным, чем было предсказано, но возможно, удастся изменить его к лучшему – пока не попробуешь, не узнаешь. Сначала я попытался объяснить это своим сородичам, но они слишком долго готовились смиренно принять судьбу, поэтому мои слова достигали их ушей, но не сердца. И тогда я совершил поступок, который не мог совершить, поскольку в предсказании старой безумной Вёльвы не было ни слова о том, что накануне Последней битвы Один покинет золотые чертоги Вальгаллы и уйдет неизвестно куда с тем, чтобы никогда не вернуться. Я отправился на юг и бродил по этому прекрасному умирающему миру, пока не встретил вас. Я остался с вами, поскольку вы пришлись мне по сердцу и показались хорошими союзниками, но в первую очередь потому, что ни в одном из предсказаний не было сказано, что я встречусь с древними обитателями Олимпа и захочу разделить их последние дни.
– Понимаю, – кивнул Зевс.
Его глаза азартно засияли. Даже шутовской облик одного из последних конунгов Гардарики куда-то исчез: сейчас на меня смотрел настоящий Громовержец, помолодевший и окрыленный надеждой. Такого я бы с радостью взял в свою дружину и в лучшие дни, когда мне было из кого выбирать.
Он требовательно спросил:
– Но почему ты так долго молчал, Один? Может быть, ты действительно нашел способ перехитрить судьбу. Мы могли бы попробовать вместе.
– Еще попробуем. Именно поэтому я и попросил вас собраться на этой амбе. До сегодняшнего дня я молчал, поскольку мне было нечего вам предложить, а я не люблю болтать попусту. Но теперь у меня есть для вас хорошее предложение. Наш враг и его мертвое войско движутся на север. С каждым днем они все дальше от нас. Считается, что мы не будем сражаться, пока не придет день Последней битвы. А ведь ваши летательные машины могут уже завтра атаковать их с тыла. Я с удовольствием к вам присоединюсь. Все очень просто.
– Звучит заманчиво. Но нас слишком мало, – вмешался Гефест. – Неужели ты думаешь, что мы сможем причинить им серьезный ущерб?
– Не забывай, Вулкан, кто они и кто мы! – надменно сказала Афина. – Они всего лишь мертвые люди.
– А мы всего лишь умирающие боги, – горько вздохнул Аид.
До сих пор он равнодушно молчал, опустив голову, и внимательно разглядывал собственные руки. Его реплика прозвучала как гром с ясного неба. До сих пор никто не решался столь откровенно высказаться о состоянии наших дел. Кажется, Олимпийцы были шокированы его прямотой.
– В любом случае это не имеет значения, – сказал я. – Мы нападем на них не потому, что я всерьез рассчитываю разбить армию мертвецов в первой же битве. Честно говоря, я и сам не слишком верю в победу. Но ни в одном из этих проклятых предсказаний не говорится, что война начнется так рано, задолго до последнего дня – вот что по-настоящему важно.
– Твоя правда, Один, – подтвердила Афина.
Уж она-то была в восторге от моего предложения. Да я и не сомневался на ее счет.
– Все лучше, чем сидеть сложа руки и ждать, когда нас позовут умирать, – тонким голоском белокурой девицы сказал Марс. – Вы как хотите, а я отправлюсь с Одином.
– Мы все с ним отправимся.
Мне показалось, что голос Зевса звучит откуда-то сверху, хотя он по-прежнему сидел рядом с нами.
– Это что, приказ? – сварливо спросил Аполлон.
– Именно, – подтвердил Зевс.
– Что ж, если вам кажется, будто это что-то изменит, можно и повоевать немного, – Гермес пожал плечами. – Но если уж нам предстоит сражаться неизвестно с кем, я бы предпочел оказаться под покровом твоего магического значка, Один. – Он снисходительно посмотрел на остальных Олимпийцев. – Не знаю, как вам, а мне нечего терять. Ну, допустим, получит Один надо мною некую тайную власть, все равно через полгода это закончится навсегда. Полгода можно и потерпеть. Опять же, какое-никакое, а разнообразие.
– Ты очень мудрый муж, Меркурий, – сказал я. – Жаль, что до сегодняшнего дня нам с тобой не довелось обстоятельно побеседовать. Думаю, уж ты-то смог бы придумать что-нибудь путное.