– Поднимайся, Ронхул! – Хэхэльф нетерпеливо дергал меня за рукав. Потом он что-то вспомнил, оскалился до ушей – видели бы его сейчас друзья бунаба! – и ехидно добавил: – Или ты хочешь дождаться Боэсду-Бэтэну? Она еще в замке, во всяком случае, со двора никто не уезжал. Небось караулит тебя у выхода.
– Ох, спасибо, что напомнил! Пошли, ребята. – Я стремительно вскочил с кресла, откуда только силы взялись.
По коридорам замка я летел, как стрела, выпущенная из лука. Заливистое ржание Хэхэльфа и нашего нового приятеля Эбенгальфа сопровождало меня всю дорогу. «Ничего, – думал я, – пусть смеются, лишь бы не подпустили ко мне эту двухголовую девчонку в случае чего. Я же визжать буду, если она… они… полезут ко мне с поцелуями!»
К счастью, ни любвеобильная Боэсда-Бэтэна, ни ее угрюмый двухголовый отец не повстречались на нашем пути. Только многочисленные слуги Таонкрахта, да и те поспешно разбегались от нас по сумрачным коридорам, совсем как тараканы после того, как на кухне включили свет.
Мы вышли во двор, освещенный только светом последней заходящей луны.
– Поедете на хухтах моих оруженосцев. А ребята пойдут пешком. Ничего, к вечеру доберутся, они у меня шустрые, – решил Эбенгальф, когда мы подошли к невысокому навесу, под которым были привязаны верховые животные, смутно напоминающие лам. Я вспомнил, что на таком же разъезжала по своим владениям моя подружка Альвианта.
Я не стал вопить, что никогда не ездил верхом. Честно говоря, я был совершенно уверен, что справлюсь. В конце концов, в последнее время мне постоянно приходилось делать вещи, которых я никогда прежде не умел. Поэтому я просто внимательно посмотрел, как ловко забираются в седла мои спутники, а потом постарался воспроизвести их действия. Разумеется, у меня все получилось, иначе и быть не могло.
Оказалось, что шаг у хухта на удивление ровный, нрав – флегматичный и добродушный. Именно то, что требуется начинающему наезднику.
– Через пару часов приедем в замок, гульнем немного, потом отдохнем, – деловито говорил Эбенгальф, – а ночью я открою тебе Врата. – У него был тон человека, диктующего секретарю свой бизнес-план. – Только смотри, не передумай, а то Ванд мне голову оторвет, если выяснится, что я и Рандана Лопатой по голове съездил, и тебя не спровадил, – добавил он. – В таком деле надо, чтобы хоть что-то было в порядке.
– Я не передумаю, – пообещал я.
Знал бы он, как я ждал этого дня, еще бы и плату с меня потребовал.
– Он не передумает, – лукаво подтвердил Хэхэльф. – Что ему здесь светит, кроме объятий Боэсды-Бэтэны?
– Отвяжись, – фыркнул я, – уже не смешно!
– Это тебе уже не смешно, а мне еще смешно, – безмятежно парировал он. – Мне теперь до глубокой старости смешно будет. В конце каждой сказки герой должен получить красавицу. Вот ты и получил.
– Боэсда-Бэтэна – хорошая девушка, – неожиданно вмешался Эбенгальф. – Богатая невеста из знатного рода, и в сражении одна из первых. Я бы для своего сына другой невесты не пожелал. А две головы… Что ж, по крайней мере это лучше, чем две задницы, поверьте мне на слово, ребята. Так что зря вы над ней смеетесь.
– Лично я смеюсь не над ней, а над Ронхулом, – выкрутился Хэхэльф.
– А мне вообще не до смеха, – вздохнул я. – Ну не привык я к двухголовым женщинам, и делайте со мной что хотите.
– Пожил бы у нас в Альгане, привык бы, – флегматично заметил Эбенгальф. – Ну да ладно, теперь уже поздно локти кусать!
Вскоре мы выехали на Быструю Тропу, а еще через час перед нами распахнулись тяжелые ворота фамильного замка Ахамстольфа Эбенгальфа. На сей раз у меня была отличная возможность оценить альганскую архитектуру: в бледных лучах восходящего солнца замок был необыкновенно красив, а на фоне экзотической растительности Мурбангона, к которой я до сих пор не успел как следует привыкнуть, элементы мавританского стиля, неожиданно проявившиеся в облике этого великолепного сооружения, казались необыкновенно уместными.
В центре мощеного двора стояло несколько повозок, вокруг сновали сонные слуги и топтались меланхоличные хухты. От одной из телег ощутимо пахло дерьмом. Я поморщился, а потом невольно улыбнулся, вспоминая план Хэхэльфа касательно искоренения местных дерьмоедов. Можно было подумать, что он уже начал действовать и теперь несчастные обитатели Земли Нао вынуждены возить свое дерьмо за собой в ожидании лучших времен.
– Ох, как не вовремя! – с досадой простонал Эбенгальф, хватаясь руками за голову. – Ну да ладно, чего уж теперь. Не гнать же хорошего человека.
– Что – «не вовремя»? – насторожился я.
– Да вот видишь, дружок мой приехал, Нидольгаль Наоргаль, – Эбенгальф уже повеселел и даже соизволил дружески мне подмигнуть. – Дерьмо свое привез. Понимаешь, Маггот, у меня дома с давних времен хранится одна волшебная вещь. Кувшин, который превращает в хорошее вино все что угодно: хоть воду, хоть жижу болотную, хоть дорожную пыль. А мой приятель пристрастился превращать в вино собственное дерьмо. Говорит, что это – самое великое чудо из всех, каким он когда-либо был свидетелем. А поскольку я свой кувшин никому не одалживаю, приходится ему свое дерьмо ко мне возить – издалека, между прочим. Веселый он мужик! За день может дюжину бочонков вина выпить – вот ни капли не привираю! Теперь тут такая гульба пойдет… Одно из двух, Маггот: или я открою тебе Врата дня через два, или… Или дня через три. Раньше не просохнем, а на пьяную голову такие дела вершить не следует! – заключил он.
Я хотел было возмутиться, но Эбенгальф уже отвернулся от меня, чтобы стиснуть в своих богатырских объятиях невысокого толстяка в зеленом дорожном плаще с просторным капюшоном, из-под которого грозно сверкал музейного вида шлем.
– Ну вот, – мрачно сказал я Хэхэльфу. – Опять все наперекосяк! Ну и местечко этот Альган! Колдуны – сплошные алкоголики, превращают дерьмо в вино, этим чудотворством и довольствуются; красавицы – непременно с двумя головами; предприниматели делают бизнес исключительно на торговле дерьмоедами, разбойники – идиоты, к тому же еще и беспомощные, как младенцы; замки… Нет, замки очень даже ничего – захочешь, не придерешься.
– Не вешай нос, Ронхул, – беззаботно сказал Хэхэльф. – В любом случае твои странствия, считай, завершились. Днем раньше, днем позже – какая тебе разница? Так даже лучше, еще и развлечешься напоследок. До конца года еще целых двадцать дней, так что все в порядке.
– Всего двадцать дней?! – Его сообщение подействовало на меня, как ведро ледяной воды на голову. – Я-то думал, у меня еще есть время.
– А чего ты переполошился? – удивился Хэхэльф. – По-моему, не «всего» двадцать дней, а целых двадцать дней – почти вечность.
– Но если у Эбенгальфа ничего не получится, я уже не успею… – Я на секунду осекся, потому что мне ужасно не хотелось развивать эту леденящую мысль, а потом договорил: – Я уже ничего не успею исправить. Наступит последний день года, и мне придется убедиться на собственной шкуре, что эти проклятые Гнезда Химер, в которые вы все дружно не верите, все-таки существуют.