Но сейчас, в этой сложной и напряженной обстановке все могло измениться! Паша держал в руках самый настоящий хвост натуральной синей птицы. Выпустить его было глупо даже для кое-как пробившегося в дебилы кретина.

– Возможно, возможно, – задумчиво произнес потный в штатском. – Вряд ли на борту было достаточное количество газа или чего-то в этом роде. Ступор мог наступить вследствие магнитного удара, силового или гравитационного шока...

– Или они все чего-то наелись, – умно двигая бровями, вставил Паша. – Отравились.

– Да... – штатский кивнул. – В конце концов, интоксикация может иметь инфекционное происхождение. Не так ли, коллега?

– Раздражаев, вы тоже доктор? – заинтересовался агент-мужчина.

– В прошлом я биолог, господин директор, – признался Раздражаев. – Смежный, так сказать, специалист. Но для подобных выводов не обязательно быть врачом. Взгляните на этих несчастных! Они явно больны! Это заметно с первого взгляда. К тому же как еще вы объясните, что многие тысячи находящихся на борту людей пребывают в абсолютно одинаковом ступоре? Лично я нахожу единственный ответ – они подцепили одну и ту же болезнь! Не так ли, коллега?

Жутиков поспешно кивнул. Сообразить, что все на корабле больны, он мог и сам. Этот Раздражаев просто опередил его с озвучиванием предположения. Всего-то на секунду. Или минуту.

– А версия с магнитным ударом? – заупрямилась девушка.

– Корабль надежно экранирован, – парировал растрепанный биолог.

– Отравление...

– Даже самые массовые отравления не бывают поголовными. Всегда найдется десяток брезгливых индивидов, которые будут питаться консервами и пить только синтезированную воду, какими бы фруктами ни соблазняла их новая планета.

– А этот... гравитационный шок? – спросил агент.

– Это я для убедительности на ходу придумал, – сознался Раздражаев. – Лайнеры защищены от любых космических неожиданностей, а гипноз или словесное программирование по радиосвязи я исключаю как неумные фантазии. Значит, остается лишь одна приличная версия. Нечто проникло на борт через шлюзы, когда корабль сел на неизвестную планету. С газом мы уже определились – он не просочился бы во все отсеки, да и нет такого газа, чтобы вгонял людей в ступор на долгое время, но без побочных проявлений. Вот и выходит, что, кроме микроба, искать больше некого. Как я сразу и сказал. Сообразительность, помноженная на знания, – оружие гораздо более эффективное, чем ваши излучатели. Впрочем, ни того, ни другого я вам не ссужу. Все равно не сумеете воспользоваться.

– Па-три-от хвастливый... – с оскорбительными интонациями бросил агент. – А как узнать, что это за болячка, вы хотя бы примерно себе представляете?

– Ну-у... наверное, надо взять анализ крови, – Раздражаев почесал в затылке. – Вообще-то, если честно, нет. Но ведь у нас есть доктор! Коллега, вы же сумеете выделить патогенный микроорганизм, если таковой имеется, из крови пострадавших, не так ли?

– Так я... это... – не совсем понимая, чего от него хотят, замялся Паша.

Этот «патогенный микроорганизм» был явным перебором. Слишком сложным даже для произношения. О понимании нечего и говорить. Стройное жутиковское мышление начало давать «понятийные сбои».

– Не будем терять время, – агент взглянул на часы. – Раздражаев, Света, назначаю вас помощниками доктора... как ваша фамилия?

– Жутиков, – пробормотал санитар. – Паш... Павел Петрович.

– Вот, поможете доктору Жутикову. Пока не разберетесь, в порту будет установлен строжайший карантин. Только звездной болезни нам на Планете не хватало. И так восемьдесят процентов трудоспособного населения потеряли, а тут еще космические микробы... И чтобы тишина! Выделяйте, лечите, но никаких интервью и репортажей. Все ясно?

– Но позвольте, господин директор! – возмутился Раздражаев. – Я как председатель исполкома Партии Патриотов Планеты...

– Вы мобилизованы! – отрезал агент-директор. – Тем более что были в контакте с больными, а значит, все равно от карантина никуда не денетесь.

– Но нам потребуется оборудование... – предпринял еще одну слабую попытку патриот.

– Больница космопорта оборудована всем необходимым.

– Но...

– Дискуссия окончена! Я прослежу за вашим поведением лично! Только попробуйте ослушаться!

– Еще бы, – биолог смирился. – Конечно, проследите. Лично. Вы ведь тоже попадаете под карантин...

Глава 3

– Всех нам не разместить, – Раздражаев для вида перевернул пару страниц пухлого фолианта – списков экипажа и пассажиров лайнера. – В больнице сотня коек, а их тут...

– Сто двадцать восемь тысяч, – подсказала Светлана. – Доктор, ваше решение?

– Так... это... – Паша потеребил резиновое тельце висящего на шее фонендоскопа. – Тяжелых в палаты, остальных будем... э-э... наблюдать на месте.

– Согласен, – сказал патриот. – Только кто из них тяжелый, а кто легкий? Вам придется серьезно потрудиться, док, чтобы это определить.

– А... это... коллег больше нету? – Жутиков почувствовал, что краснеет.

– Из Юго-Западного округа выехали двое... педиатров, – сообщил так и оставшийся с карантинной командой полицейский. Он ехидно ухмыльнулся и подмигнул Паше. – Они пригодятся?

– Вы не о том подумали, – холодно оборвала его Светлана. – Это детские врачи.

– А-а, – разочарованно протянул полисмен и шмыгнул носом. – Еще у нас есть двадцать три добровольца. Из числа патриотов, которые проникли на космодром вместе с господином Раздражаевым, и техперсонала.

– А оцепление? – поинтересовался лысый.

– Оцепление будет оцеплять, – вмешался Совковский. – Его не трогать. Справимся сами.

– Придется таскать пострадавших на носилках, – предупредил Раздражаев. – Это тяжело.

– Доктор еще не решил, может быть, они все «легкие» и очнутся без серьезного лечения, – возразил директор. – Жутиков, вы когда начнете осмотр?

– Да, да, сейчас, – Паша торопливо кивнул. – Мне только... сестру надо и... помощника. Вот этого.

Он указал на Раздражаева.

– Они ваши, – Совковский махнул рукой, указывая на Свету и биолога. – Начинайте.

Осматривать было легко. Жутиков отлично знал, что надо проверить пульс, послушать фонендоскопом сердцебиение и заглянуть в глаза, приподняв веки. Каким должен быть пульс в норме, он тоже знал. А вот что там слушают доктора в сердце и на кой черт заглядывают в зрачки, не представлял даже примерно. Не душу же изучают. Вроде как есть еще или уже улетучилась. Изображать врача ему давно расхотелось, но рядом была Света. Он не мог ударить в грязь лицом перед этой девушкой.