На одной из вышек слева от раскуроченных ворот зажегся красный огонек, и у ног первой шеренги надвигающейся толпы взорвалась земля. Люди приостановились, но почти сразу двинулись дальше. Красный зрачок боевого лазера зажегся на вышке справа. Серия небольших взрывов прочертила поперек шоссе и пустыря длинную черную полосу. Предупреждение было вполне понятным. Люди остановились. Ситуация изменилась не в пользу толпы, но никто не попятился и не разбежался. Все будто бы чего-то ждали.
Казаков оперся обеими руками о стекло и напрягся. Чего они ждут? Каких еще чудесных неожиданностей? Через десять минут здесь будут войска, и тогда не избежать серьезных проблем!
Иван поднял взгляд кверху. Вот чего ждали горожане! Один из вертолетов изменил курс и двинулся на Центр. Это было нечто и вовсе запредельное! Неужели диверсанты умудрились захватить вертолет?!
Из ракетных подвесок воздушной машины вперед вытянулись белые дымные щупальца, и обе вышки рухнули внутрь ограждения ЦГМ. Следующий залп пришелся по площадке перед воротами, где лихорадочно окапывались «бины», по двору и тюремной стене. Казаков не успел отпрянуть от окна и почувствовал, как падает вперед. Бронестекло покрылось паутиной трещин, но не рассыпалось, а просто выпало наружу. Вместе с ним, с высоты второго этажа выпал и Казаков.
Он успел сгруппироваться, но приземление все равно вышло жестким – сказался год вынужденного безделья. Иван откатился подальше от стены здания и проанализировал ощущения. Вроде бы ничего не сломал. Слегка отбил пятки и заработал неприятное чувство тяжести в районе солнечного сплетения, но двигаться это не мешало. Он прижался к забору и вдоль него пробрался к пролому, зияющему там, где недавно были серые ворота. Вертолет продолжал обрабатывать территорию Центра, а толпа подошла совсем близко, но на перехват взбунтовавшейся винтокрылой машины уже летели другие «вертушки», а на городской окраине появились головные бронетранспортеры войсковой колонны. Пора уходить. Иван выбрался через пролом и со всей возможной прытью помчался к толпе. До нее было каких-то сто метров. Сто метров до своих! До свободы! Шаг, еще один...
Когда Казаков, вне себя от счастья, добежал до такой родной и желанной толпы, люди вдруг начали расходиться. И никому из них не было дела до сбежавшего из ЦГМ узника или до его чувств. Они уходили с места схватки спокойно, деловито и небольшими группами, видимо, по заранее оговоренным маршрутам. Кто-то потянулся в лесопарковую зону, что зеленела высокими соснами справа от территории ЦГМ, кто-то устремился в хитросплетения двориков старинного научного городка, остальные спускались к берегу водохранилища, все еще покрытого ненадежным льдом, или к железной дороге, в эпоху монорельсовых экспрессов используемой исключительно для неспешных пригородных поездок на допотопных грохочущих электровагонах. Благодаря четкой организации, «рассасывались» бунтари быстро и бесследно.
Иван поначалу метался между группами, но его наконец заметили. Кто-то набросил поверх его арестантской робы ярко-зеленую куртку, кто-то нахлобучил ему на голову кепку и подтолкнул в сторону двориков. На окраине жилой зоны группа снова разделилась. Чтобы Иван снова не растерялся, его взяла за руку румяная тетка. По мере того как «демонстранты» углублялись в район, группа становилась все малочисленнее. Народ расходился по домам и подворотням. Вскоре тетка исчезла, и ей на смену пришел длинный нескладный парнишка. Он не решился взять Ивана за руку, как младенца, и указывал путь постоянными «прошу сюда». Вскоре исчез и он. Рядом с Казаковым осталась всего одна миниатюрная девушка в желтой спортивной куртке и натянутой на самые глаза вязаной шапочке. Сначала Иван на нее почти не смотрел, но когда она указала на подъезд одного из домов и произнесла «пришли», Казаков вздрогнул и резко обернулся.
– Аня?
Девушка подняла на него печальные голубые глаза и удивленно спросила:
– Мы знакомы?
– Конечно, знакомы! – радостно воскликнул Иван и тут же вспомнил, что маску «мачо» с него никто так и не снял. И уже не снимет. Ирония репликации: теперь, чтобы вернуть первоначальный облик, Казакову потребуется накладывать новую маску, а не снимать старую. – В смысле, были знакомы, но я выглядел иначе.
– Как интересно, – Аня скривилась. – А вы не слишком оригинальны. Хотя нет, так примитивно ко мне не подкатывали с детского сада. А я во времена нашего знакомства выглядела так же?
– Вы ничуть не изменились, – Иван расплылся в улыбке. – Я Иван.
– Поздравляю, – Аня открыла дверь подъезда. – Проходите.
* * *
Дом был огромным по площади, но всего шести этажей в высоту. Объяснялось это тем, что многоквартирным он только казался. На самом деле он был «малоквартирным». По одной на каждые два этажа, то есть по три в подъезде. До Передела здесь жили очень состоятельные граждане Сибирского федерального округа, но они предпочли уехать в «безразмерную» Москву. После плотного заселения местности «ханями» и, как следствие, вполне демократического переподчинения Сибири Китаю, так поступили многие. Причем за недвижимость и прочее имущество китайцы давали эмигрантам хорошие деньги, и никто из переселившихся на запад сибиряков ни разу не возмутился и не остался в обиде на новых хозяев местности к востоку от Урала. Это уже позже политики спохватились и объявили, что произошла оккупация, а поначалу все казалось вполне нормальным, так же как капитуляция американской экономики перед японскими корпорациями или скупка на корню всей недвижимости, предприятий и фирм Европы арабскими шейхами.
И вот после двадцатилетней эпохи Континентального Передела сюда заселились богатеи другого цвета кожи. На первом этаже проживал известный предприниматель из Уханя, на втором поселился менеджер крупной промышленной компании из Пекина, а на третьем – профессор университета в Макао. Все трое представители избранной нации и все – владельцы и жильцы чисто номинальные. На самом деле первый этаж занимали компьютерные залы, второй был «спальным», а на третьем расположились центры связи, репликации, лечения и наблюдения. Здесь же действовал штаб и координационный центр всех партизанских ячеек правобережья.
Теорию Иван знал давно, однако оказался в правобережном узле, как его называли обитатели, впервые.
– Впечатляет? – выслушавший его историю мужчина задал этот вопрос, скорее чтобы взять паузу и поразмыслить над словами беглеца.
– Особенно ваша наглость, – Иван усмехнулся. – Поместить узел почти под стенами ЦГМ да еще прикрыться такими известными в Поднебесной фамилиями, это игра с огнем. А если профессор Гуанчжао узнает, что где-то в Сибири у него есть недвижимость, и приедет на нее взглянуть? Или электронная разведка Центра обнаружит помехи и наведенные поля.
– Да... наглость... – человек задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Нет, не обнаружит. Мы приняли меры. А профессор Гуанчжао о недвижимости знает с самого начала. Он покупал ее лично. Так вы утверждаете, что ваша фамилия Казаков?
– Иван Казаков, – подтвердил гость.
– Я знаком с Иваном, он выглядит иначе, – мужчина пристально взглянул Казакову в глаза.