– Меня зовут Фаррух Рашидович Икрамов. Я следователь по делу…
– Убийство владельца бара, бла-бла-бла.
Я почти почувствовал, как он нахмурился.
– Вы всегда перебиваете других? – раздражённо спросил Икрамов.
– Только когда мне говорят то, о чём я уже знаю. Или догадываюсь. Я же экстрасенс. Или вы мне не верите?
– Вы у нас теперь «консультант», так?
Я поперхнулся и в ответ смог только выдавить смятое «угу».
– Подъезжайте к ГУВД, найдёте меня там. Мне нужна ваша… – Икрамов замялся, – консультация.
– И в чём подвох?
– Никакого подвоха. Мне действительно нужно задать пару вопросов. Не опаздывайте.
Я повесил трубку и, задумавшись, машинально засунул руки в карманы. Этот следователь не вызывал доверия. Нет, я понимаю, что моя подозрительность иногда переходит тонкую грань паранойи… Ладно, она часто так делает, но три нападения за два дня и такое активное внимание к личности тихого и скромного меня – всё намекало на то, что близится что-то нехорошее. Да и интуиция подсказывала, что стоит подготовиться. Она, конечно, взбалмошная девица, которая любит истерить по поводу и без, но сегодня я предпочёл к ней прислушаться – на всякий случай надел напульсники и взял защитный амулет. В конце концов, там, откуда я пришёл, есть хорошая поговорка: осторожных хранят Старшие, беспечных – могилы.
Тем временем снег пошёл гуще, скрыв горизонт едва колышущимся занавесом, и стал мокрым. Ледяной ветер забивал его за воротник, то и дело заставляя вздрагивать от ледяных уколов.
Поёжившись, я выдохнул в серое небо облачко густого пара, спустился с обледенелого крыльца и, воровато оглядевшись по сторонам, нырнул за угол. Удивительно, но за всё время существования агентства никто из моих соседей даже не задумался, каким образом машина появляется из ниоткуда и исчезает в никуда в совершенно пустом переулке.
Сталкиваясь с неизвестным, люди списывают это на усталость, обман зрения, галлюцинации, ловкий фокус или высокие технологии. Они готовы закрыть глаза на что угодно, лишь бы их жизнь оставалась такой же, как и прежде. И я не собираюсь никого в этом винить, напротив, – у них есть выбор, которого были лишены мы. Им достаточно сказать: «Я не такой дурак, чтобы поверить в это.» Всё лишнее человеческий разум скроет сам, а остальное – погода.
Что ж, пусть идёт снег, решил я, пусть идёт снег.
* * *
Мне не потребовалось много времени, чтобы распознать Икрамова. Он был под стать своему голосу. Высокий и седой – не старик – просто довольно пожилой мужчина в потёртом, но ничуть не лишившимся чувства собственного достоинства пальто, с надвинутой на глаза кепкой из искусственной кожи, он стоял возле бежевого «жигулёнка» и задумчиво смотрел куда-то вдаль. На его гладко выбритом лице было ровно столько морщин, сколько нужно мужчине, чтобы выглядеть не дряхлым, а состоявшимся и умудрённым жизненным опытом. Нарядите его в дорогое (но ни в коем случае не роскошное) платье средневекового аристократа и поставьте перед картой мира; получится этакий идеальный правитель – могущественный, хитрый, расчётливый и не имеющий врагов. Потому что все его враги давно уже лежат в земле. Люди вроде Икрамова вызывают уважение даже не видом, а одним только своим существованием.
Тем не менее, заметив меня, он подошёл сам.
– Вы – Виктор, – это был даже не вопрос, а сухая констатация факта. При этом лицо его, имеющее довольно резкие черты, не выражало абсолютно никаких эмоций. – Вы не слишком торопились.
Я пожал плечами.
– Снег, заносы, пробки…
– И где же ваша машина?
Не дожидаясь ответа, Икрамов жестом показал мне идти за ним и направился к ГУВД.
– Может, мне лучше подождать здесь? – неуверенно спросил я.
– Вы сбежите, пока я буду забирать документы, – снова констатировал он через плечо. – Неприятно это признавать, но мне действительно нужна помощь подобного… специалиста.
Я буркнул «польщён», и поплёлся следом. В здании мы побродили немного по коридорам, пока наконец Икрамов не открыл одну из дверей и впустил меня в кабинет.
– Я скоро вернусь, – он кивнул в сторону пластиковой тарелки с печеньем на письменном столе, – Угощайтесь.
– А если я и отсюда сбегу? – поинтересовался я.
– Не сбежите, – ответил он и вышел.
Первое время я просто слонялся из угла в угол, изучая обстановку. Стол, шкаф с папками – по виду тяжёлые. При желании последним можно было бы забаррикадировать дверь. Ажурные решётки на окнах были установлены скорее для красоты и легко бы выбились… В какой-то момент я понял, что хихикаю.
– Лезвие Оккама, – успокоившись, я сел за стол, – Верным является самое простое объяснение. Ему действительно нужна помощь экстрасенса?
Мой взгляд упал на телефонную книгу. Я пролистал её до нужной фамилии, пододвинул поближе телефон и набрал номер. «Слушаю», – ответил мягкий женский голос.
– Здравствуйте, – я замялся на секунду, но всё-таки решил рискнуть и продолжил: – Могу я поговорить с Евой?
– Вообще-то она на работе, – в голосе женщины – её матери, должно быть, – появилось некоторое сомнение.
– Видите ли, мы с Евой вместе учились. В школе. А вчера вот встретились…
– Ева обычно приходит поздно, – тон потеплел, и это меня подбодрило. – Миша, это ты?
Я, конечно, понятия не имел, какого такого Мишу она во мне признала, но меня, что называется, понесло.
– Ага. По правде говоря, я тоже весь в делах. Разработка алмазов и всё такое…
– Алмазов?
– Долго рассказывать, раньше-то я на нефти специализировался… Да мелочи это всё. Я, вот, жалко, номер мобильного Евы где-то потерял.
Мало что вызывает у женщины большее доверие, чем возможность удачно выдать дочь замуж. Я записал номер, поблагодарил, повесил трубку и взял печенье.
– Ложь, – обратился я к фотографии собаки на обложке какой-то тетради, – Ложь, а не противопоставленный…
– Ну как, всё успели выведать? – с порога спросил вошедший Икрамов.
Печенье застряло в горле. Я с трудом проглотил его и ответил:
– Отчёты про крокодилов в канализации ещё ничего. Но вот инопланетяне, похитившие газетный киоск…
Маска безразличия на его лице даже не дрогнула. Икрамов отошёл в сторону, пропуская меня.
– Прекращайте паясничать, все ждут только нас.
Я пожал плечами и вышел. Следователь запер кабинет и мы пошли по коридору, то и дело обгоняя друг друга. В этом чувствовался какой-то дух соперничества, будто решалось, кому из нас быть лидером. Однако на улицу мы вышли одновременно. Просто потому, что позволяли двери.
Остановившись возле машины Икрамова, я сложил руки на груди и заявил: