В районе Хоромного (30 км на северо-восток от Сновска), дислоцируется банда Федорова. Наши воинские части не ведут интенсивных боевых действий против банды. Вчерашний бомбовый удар по местам расположения бандитов желаемых результатов не принес».
Информация о незащищенности партизанских формирований от проникновения лазутчиков приходила и из лагеря противника, в частности, от офицера штаба 101-го словацкого полка капитана Катини. Весной 1943 г. дислоцируясь в Ельске, многие военнослужащие полка не только сочувствовали партизанам, но и предоставляли им посильную помощь. В письме на имя командира соединения Александра Сабурова капитан писал: «Немцы имеют возможность увеличивать число агентуры среди местного населения. Они регулярно получают секретные донесения о Ваших действиях, а также намерениях Ковпака, в том числе о засадах, местах получения продуктов, способах разведки. В этом мы видим недочеты Вашей пропагандистской деятельности, а главное, неудовлетворительной контрразведывательной работы». Партизанская разведка, а особенно контрразведка, подчеркивалось в совместной директиве (сентябрь 1942 г.) Главного разведывательного управления Красной Армии и Центрального штаба партизанского движения [157] , организована неудовлетворительно.
Ситуация стала улучшаться после выхода в свет (5 сентября) приказа НКО СССР о развитии партизанского движения. Тогда же (ноябрь – декабрь 1942 г.) лишь в партизанские формирования Украины из советского тыла прибыло около 400 опытных оперативников, деятельность за линией фронта развернули и специальные зафронтовые группы республиканских и союзных НКВД – НКГБ. Только одна из них – «Дружба» – среди ковпаковцев обезвредила 25 немецких лазутчиков. Опорой особых отделов и групп в партизанских формированиях стала их осведомительная сеть. Среди партизан республики она насчитывала свыше 2 тыс. человек.
В отрядах и группах, не состоящих на связи с партизанскими штабами, решающую роль в противодействии немецким спецслужбам играл имевший агентурно-оперативный опыт командный состав. «После того, как мы вынужденно оставили старый район базирования и перешли на новое место, – в свое время делился воспоминаниями комиссар одного из партизанских отрядов Крыма Р. М. Пономаренко, – фашисты потеряли наш след. Тогда служба безопасности и СД в погоню бросила агентов и лазутчиков, перед которыми поставили задачу любыми путями разведать место расположения отряда. В это время и произошел такой случай. Однажды передовые посты задержали двух неизвестных. Они оказались местными жителями. С собой принесли два куска мяса, а нужно сказать, что партизаны в это время сильно голодали, продукты были на исходе. Задержанные заявили, что они давно хотели вступить в отряд и вот, прихватив мясо, пустились на поиски партизан. Их рассказ казался правдоподобным, однако Колодяжный (Е. П. Колодяжный, начальник штаба отряда. – Авт.) не успокоился, некоторые детали ему показались подозрительными.
На вопрос, зачем принесли мясо, прибывшие ответили, что с продуктами сейчас везде трудно, и, зная это, они решили поддержать партизан. И тогда Колодяжный приказал взвесить принесенное…»
Агентов подвела немецкая скрупулезность. В каждом из кусков было ровно по восемь килограммов. Лазутчики были вынуждены признаться: получив мясо на интендантском складе, они выдвинулись искать партизан. Планировали внедриться в отряд, изучить расположение постов, порядок их смены, затем сообщить сведения по обусловленному каналу связи. «Выручили опыт и бдительность Колодяжного, – закончил рассказ Р. Пономаренко, – уловка врага не удалась…»
Авторы монографии «Задача особой важности (Партизанская разведка 1941–1945 гг.)» Г. Мищенко и Г. Мигрин отмечали: «По данным разведотдела УШПД, партизанской контрразведкой (Украины. – Авт.) было выявлено 9883 шпионов, изменников и других пособников врага»; фашистским агентам «не удалось осуществить ни одного террористического акта над партизанскими командирами и комиссарами». Анализ архивных и опубликованных исследований свидетельствует: цифра эта неправдоподобна, ибо по официальным данным на всей оккупированной территории СССР среди партизан и подпольщиков удалось обезвредить пять тысяч агентов противника. Две тысячи приходится на долю зафронтовых спецгрупп НКВД и НКГБ. Относительно Украины, их число (за 1942–1944 гг.), по разным данным, составило от 1 до 1,5 тыс. человек. Для проведения террористических актов с помощью ядов только в партизанские отряды Волыни гитлеровцы забросили 46 «врачей» и «фельдшеров». Не обошлось в этом случае и без потерь среди командного состава партизанских формирований. Было их немного, но они были…
Решающие схватки на невидимом фронте в противоборстве с немецкими спецслужбами, как и раньше, проходили в пределах линии фронта и прифронтовых районах. В 1941–1944 гг. от 55 до 65 % всей агентуры противника, выявленной советскими органами госбезопасности, разоблачалось непосредственно в зоне боевых действий [158] . В последний год войны этот показатель возрос почти до 90 %.
Реорганизация летом 1943 года особых отделов НКВД в органы армейской военной контрразведки совпала с подготовкой противоборствующих сторон к решающим схваткам. Осведомленное о готовящемся немецком наступлении, наряду с подготовкой к «преднамеренной обороне» советское командование осуществляло активную работу по мобилизации сил для встречного контрудара. Деятельность СМЕРШа, органов НКГБ и военной разведки в этих условиях охватывала широкий спектр задач, главными из которых выступали дезинформационные мероприятия с целью скрыть готовящееся контрнаступление, с участием зафронтовой агентуры выяснение сил и средств противника, пресечение подрывных происков врага в действующей армии и советском тылу.
Немецкие спецслужбы сосредоточились на выявлении мест концентрации резервов советских войск, их численности, местах дислокации штабов, характере оборонительных сооружений, наличии тяжелых видов вооружения и т. д. Получив перед этим «подарок» в виде добровольной явки с повинной в советскую контрразведку до 35 % от всей переброшенной за линию фронта агентуры, основные надежды Абвер и РСХА возложили на тщательно проверенные шпионские кадры. В противовес проискам противника, особые отделы, затем СМЕРШ и НКГБ развернули проведение различных агентурно-оперативных комбинаций. Их участниками нередко становились немецкие военнопленные, а главным образом перевербованная агентура, количество которой возрастало с каждым днем. Так, еще в декабре 1942 г. в докладной в ГКО Л. Берия отмечал: «В марте – ноябре органами НКВД задержано 687 вражеских агентов-парашютистов… В состав некоторых групп входили солдаты германской армии, отдельные из них возглавлялись немецкими офицерами. Из общего числа задержанных … с повинной явились 275 человек. Убито при задержании 43 человека. Изъято радиостанций 167».