Последний и решающий раунд в противостоянии на невидимом фронте остался за советскими спецслужбами. Уже в годы войны и в послевоенный период это признали все, в том числе и бывшие противники. Соглашались они и с тем, что, невзирая на тяжелые поражения Красной Армии в первый период войны, разведка и контрразведка советов оставались на высоте. Как результат, битва в тайной войне закончилась в их пользу. «Большевики, – сокрушался Гитлер, – сильнее нас в одном: в области шпионажа».
Спустя десятилетия после окончания Второй мировой войны американский историк Карл Петель писал: «За десять месяцев до капитуляции Германии страна окончательно попала в руки СС. В то время не было уже ни одного государственного, хозяйственного или партийного учреждения, которые хоть как-то могли противодействовать деятельности СС. «Черный орден» частью открыто, а частью тайком взял власть в свои руки. В Германии конца 1944 г. было два властителя – Адольф Гитлер и Генрих Гиммлер».
В условиях приближавшегося непредвиденного краха гитлеровской империи, реальным фактом становилось и то, что ее территория с каждым днем становилась все меньшей. В ходе стратегических операций 1944 г. войска Красной Армии вышли к Висле и приблизились к границам Восточной Пруссии. «Проснулись» и англосаксы, открыв в ходе пятого года войны в Европе второй фронт. С большим трудом в сентябре англо-американские армии добрались к западным окраинам Германии. Все вместе, наряду с общей сумятицей, возникшей в когда-то сбалансированном механизме нацистского государства, подтолкнуло к явлению, которое немцы в 1941–1942 гг. наблюдали на Восточном фронте. В войсках Вермахта началось дезертирство. За подписью Гиммлера не опоздали и угрозы в адрес «изменников и предателей». «Ни один дезертир, – вещали радио и объявления на улицах городов и сел рейха, – не уйдет от справедливого возмездия. Его поступок тяжело отразится на собственной его семье».
В подтверждение слов рейхсфюрера СС активную «работу» развернули военно-полевые суды. С возрастанием опасности окончательного поражения Германии все более устрашающими становились и действия эсэсовских зондеркоманд. На деревьях, в подворотнях и специально оборудованных местах немецкое население все чаще стало видеть повешенных с табличками на груди: «Я – дезертир»; «Я повешен, так как покинул свою часть без разрешения» и др.
С участием фюреров СС тогда же возникли планы обороны городов и даже деревень, посыпались предложения о создании «народного ополчения» – фольксштурма, а также «Вервольфа» – организации диверсантов-фанатиков национал-социализма, сооружения в горах на юге Германии «альпийской крепости», где должна была укрыться нацистская элита и т. д. [188]
Наихудшие предсказания немецких пессимистов стали сбываться в конце 1944 года. Впервые после нашествия армии Наполеона вооруженный солдат противника вступил на землю вчера еще, казалось, сверхмогущественного Третьего рейха. Незадолго до этого немцы вслушивались в пламенные выступления Гиммлера, призывавшего к фанатичному сопротивлению «недочеловекам» и их союзникам: «Каждый городской дом, каждую деревню, каждое крестьянское подворье, – вещал рейхсфюрер СС, – будут защищать наши мужчины, мальчики и старики, а если понадобиться, то женщины и девушки. Презирающие смерть добровольцы, словно легендарные оборотни, будут обрывать жизненные нити врагов…».
Сбежав под ударами советских войск в Восточную Пруссию, бывший гауляйтер «Рейхскомиссариата Украина», он же имперский комиссар прусской земли Эрих Кох, не считаясь с командованием Вермахта и руководством СС, стал формировать собственную «фольксштурмовскую армию». По доброй воле и силком в нее включали пожилых мужчин, зеленых юнцов и даже инвалидов. Для нужд «войска» конфисковывалась и военная продукция, вырабатываемая на заводах и фабриках подконтрольной ему территории. Пример Коха подтолкнул Гитлера к созданию чего-то подобного во всех остальных гау рейха. Предварительное распоряжение по этому вопросу, отмечал немецкий историк Хайнц Хёне, от Бормана гауляйтерам поступило 26 сентября 1944 г., а через несколько недель, в годовщину «Битвы народов под Лейпцигом» (18 октября 1813 г.), фюрер отдал официальный приказ о создании фольксштурма [189] .
Надежды Гиммлера подчинить «народное движение» себе не оправдались. Как командующему армией резерва, ему поручалось лишь участвовать в решении организационных вопросов, обучении и вооружении «ополченцев», тогда как за НСДАП (читай Борманом), оставалось их рекрутирование и политическое руководство.