Старушку мы бы точно позабавили знатной дракой!
– Есть предсказание для тебя, Гарольд, – удивительная способность ведьмы менять смех на серьёзный тон разговора.
– Это ты в своих узорах увидела?
– Отчасти, а отчасти сомли нашептали… Ты же хочешь услышать?
– Хочу, Шкура, говори, – всегда слушаю её предсказания и уж только потом решаю, верить ли в них. Зачастую бледная морщинистая мегера несёт непонятную чушь…
Её грязные ногти ещё немного порылись в тёмного цвета порошке, доканчивая последние штрихи причудливого узора. Толстые и тонкие линии слагают полную нелепицу, абсолютно понятную Шкуре…
– Как обычно, я скажу тебе половину.
– Я знаю, Шкура, давно привык, – наша с ней старая договорённость в силе: она говорит мне предсказания бесплатно, но лишь только первую половину, по которой ничего понять нельзя.
– Убийство, сегодня будет убийство. Труп будут искать. Найдут вскоре. Однако он будет уже не нужен. У тебя будут спрашивать… На этом всё.
Жабий рот ведьмы произнёс последние слова и захлопнулся. Как бы я не уговаривал, она больше не скажет ни слова. Чтобы не подвергать себя соблазну, она быстро разрушила тщательно выводимый узор. Странное дело: она сама же их создаёт, сама продумывает те или иные повороты и изгибы, но без них не способна произнести ни слова пророчества.
Небожитель свидетель ей, да не снизойдёт на меня гнев его…
Я запахнул пальто и направился к двери – пора браться за работу обеими руками.
– Обычно ты желаешь удачи, Ороро, – укоризненно кинул я старухе, не оборачиваясь.
– Удача тебе не нужна будет…
Странные слова. Подозрительные. Левая пятка начала зудеть, намекая, что что-то в них не то. Лучше бы она промолчала.
Я покинул дом Шкуры. Уже и забыл, как пахнет грязный воздух Данкелбурга…
Когда только начинал работать на Пятый Синдикат, попал в серьёзную заварушку. Нас прижала мафия – окатила плотным шквалом из томи-ганов, положила сразу половину наших. Мы принялись стрелять в ответ, убили троих, но нас крепко взяли за яйца, так что выпутаться было нереально.
Я уже словил две пули, кровь сочилась из меня, как кетчуп из разбитой бутылки. Тут прилетела ещё одна, чиркнула по виску. Спустя считанные секунды кровь уже основательно залила левый глаз.
Мы были на мосту, на развязке у автострады. Уйти не получалось – оставалось только ютиться за корпусами машин, похожих на сыр с крупными такими дырками. Пистолеты-пулемёты Фуокозо решетили их, словно картонные.
Они уже решили, что нам конец, и пошли на абордаж. Ходили, добивали наших парней, когда я наскочил на одного сзади и вскрыл ему монетой горло. Его товарищ дал очередь прямо сквозь тело мёртвого соклановца. Я словил в грудь ещё три пули, после чего отшатнулся назад и перевалился через бордюр. Упал с шести метров.
Тогда Фуокозо решили, что мне крышка, и не стали спускаться, дабы дать мне контрольный. Они были неправы, потому что мне удалось подняться спустя какое-то время и пойти, куда глаза глядят… Не знаю, сколько я скитался и как шёл, но сумел доползти до хижины Шкуры.
Она меня выходила. Чёртова ведьма решила спасти мне жизнь! С тех пор мы знакомы.
А ведь могла посадить ещё один скелет в нелепую позу. Почти двухметровый скелет негра, например, играющего на невидимой шарманке…
Смешно.
Автобусная остановка, снег снова валит крупными хлопьями. На небе ангелам рвут крылья в клочья, и эти самые клочья мы принимаем за снежинки. После посещения Шкуры я долго брежу, несу всякую чушь…
Сошёл с автобуса за две остановки: захотелось пройтись пешком. Нужно подумать немного…
Убить маньяка. Ротвейлер, забери Небожитель его душу, поручил убрать сраного маньяка по имени Гордон. Это должен сделать именно я. Звучит как полная хрень: в нашем маленьком штабе более двух десятков головорезов, и каждый из них способен в одиночку пустить толстяку кровь. Но задание поручили именно мне… Нашли мою квартиру, оставили послание и даже терпеливо дождались моего прихода, лишь бы я взялся собственноручно отправить выродка в ад!
Какого, собственного, чёрта? Зачем такие сложности? Зачем такая избирательность?
Тут ещё слова Скотта о том, что Решето арестует Шон. Тот самый Шон, который в тайне от коллег откопал всю нужную информацию об убийце. Как он собирается арестовывать мёртвого садиста?
Что же он задумал? Почему не надеть Гордону на запястья наручники прямо сейчас? Всё здесь насквозь фальшивое…
Жаль, что я не такой умный, как тот же Скотт – он бы додумался, что к чему, окажись блондин на моём месте. Альфред бы звериным нюхом учуял неладное. Я же тупо плетусь выполнять поручение с зудящей мыслью о бредовости всей ситуации.
Растерян, словно мышь в мясорубке. Всё должно быть совсем просто…
Ротвейлер, Шон Брюлоу, Альфред Кэрролл, Скотт Дойл… я даже не способен сообразить, кто из них всё это задумал… А мне ещё говорят, что у меня, мол, вид умный…
Никогда не чувствовал себя слепым котёнком.
Улицы южного района совсем не похожи на улицы центра: другие запахи, другой внешний вид, другое расстояние между фонарными столбами, другая атмосфера. И, конечно же, ими правят разные банды.
Я знаю о существовании шести относительно крупных криминальных группировок, которые раздели Данкелбург между собой. Разумеется, кто-то оказался слабее, а кто-то сильнее, так что куски вышли неравными…
Центром заправляет Пятый Синдикат – крупная организация, находящаяся под контролем Ротвейлера. До этого существовали четыре разных синдиката, разрушенные по тем или иным причинам. Последний, четвёртый, превратил в историю сам Ротвейлер. О нём я знаю немного – видел его один раз: здоровый, широкоплечий детина в солнцезащитных очках. Ни в коем случае не стоит считать его тупоголовым амбалом, потому что управлять громадным Синдикатом может только жутко умный и хитрый человек.
Ротвейлер построил Пятый Синдикат на руинах предыдущего. Какое-то время эта группировка была довольно слабой, но не прошло и пяти лет, как Синдикат стал одной из самых мощных криминальных сил города. Сейчас в его рядах более двухсот людей, точное количество штабов в городе мне неизвестно.
Синдикату принадлежат множество легальных и нелегальных организаций. На благосостояние Ротвейлера пашут и типографии, и металлургические заводы, и точки сбыта наркотиков, и рестораны, и заводы подпольного производства алкоголя…
Мирному производству постоянно мешают конкуренты и треклятый мэр Генрих Гауссфильд. С первыми всё понятно, а вот со вторым дело особое: ревнивый слуга государства из кожи вон лезет, чтобы прижать криминал к ногтю! Стимулирует деятельность полиции, создаёт новые подразделения, заставляет проводить проверки, борется с коррупцией, мешая нам отделываться от проверок взятками…