Ещё один выстрел царапает раму и влетает в серый потолок комнаты… Стреляют снизу. Один синдикатовец остался в машине, кретин я недоразвитый!
Освободившись от верёвки, я пригинаюсь и отскакиваю подальше от окна, чтобы не попасть под шальную пулю. Достаю пистолет.
Осмотревшись, я понял, что в квартире никого нет – тишина. Скорее двигаюсь к выходу. Странное ощущение в кишках заставляет меня посмотреть в глазок. Обследовав полутёмную лестничную площадку, я открываю дверь и тихо выхожу…
Наверху слышна возня – кто-то всё же выжил. Крадусь на цыпочках, стараюсь не шуметь. Добравшись до ступенек, начинаю спуск. Приходится одновременно следить и за верхним, и за нижним этажами: напасть могут откуда угодно…
Спускаюсь на площадку ниже, затем ещё – наверху кто-то продолжает ломиться в квартиру Франца. Снизу никто не идёт на подмогу – ждёт меня у входа в подъезд.
Так я спустился на первый этаж, не привлекая к себе внимания. Вот только что делать теперь? За дверью меня ждёт стрелок! Я словлю пулю раньше, чем успею оглядеться… Думать! Я же должен разобраться с этим подонками! Должен уйти!
Идея! Есть одна идея!
Я подхожу к двери и пробую ручку – заперто! Стучаться или отстреливать замок опасно: уроды сверху услышат и быстро спустятся, чтобы устроить мне полную неприятностей жизнь!
Пробую дверь напротив – открыто! Врываюсь внутрь и двигаюсь к окну, выходящему на улицу. На пути возникает лохматый мужик, вздумавший преградить мне дорогу, но, увидев в моих руках пистолет, отскочил в сторону и принялся умолять, чтобы его не трогали…
Занавески укрывают меня, в то время как синдикатовец, стоящий перед машиной, как на ладони. Я целюсь…
Служа в армии, я хорошо понял одну истину: убивать тех, кто способен убить тебя, нужно без раздумий, без терзаний совести. На этот раз всё так и вышло. Когда голова бандита оказалась на прицеле, я нажал на курок. Пуля прошила стекло, пронеслась десяток метров и выбила глаз ничтожеству и разворотила ему мозги.
Я бросился от окна ещё до того, как труп упал. Пролетев полутьму подъезда, я выскочил на улицу и бросился наутёк. Спрятав пистолет во внутренний карман пальто, я краем глаза отметил, что карминовой розочки нет на месте. Потерял во время драки с Францем или во время побега…
Интересно, как там проходит штурм квартиры моего друга? Два выстрела прогремело, пока я спускался, а синдикатовцы никак не отреагировали.
Я сворачиваю в переулок, начинаю петлять зайцем, запутывая следы. Долго бегу по улицам, срезаю через проулки, часто меняю направление движения. Бегу до тех пор, пока совсем не выдыхаюсь. Остановившись, я понимаю, что очутился у церкви. Вокруг тихо, безлюдно…
Согнувшись пополам и уперев руки в колени, я начинаю приводить дыхание в норму. Глотаю большие порции грязного воздуха. Надо отдышаться…
Синдикат плотно сидит на хвосте, денег я так и не достал. Всё паршиво! Почему именно у меня всё так паршиво? Почему у какого-нибудь Деррека, ужравшего, как безмозглая свинья, коей он и является, всё в жизни хорошо?
К чёрту всё! К чёрту…
Надо просто раздобыть деньги, и всё сразу изменится к лучшему.
И вдруг, вот уж дерьмо, перед глазами всё начало расплываться… Дышать тяжело, словно горло пережали! Снова приступ!
Рядом со мной оказался мусорный бак. Подняв крышку, я положил ладонь на край и сильно приложил сверху! Боль тут же прогнала симптомы… Выждав несколько секунд, я убедился, что накатывать больше не будет.
Руку больно, чтоб её… Отбил так, что сжимать невозможно. Бинт и без того весь красный, а я ещё и калечу себе кисть…
– Что это ты там делаешь? – глухо пробормотал какой-то попрошайка, усевшийся у стены.
– Не твоего ума дело! – огрызнулся я и пошёл прочь.
– Подкинь-ка деньжат, – требовательно протянул бородач в мою сторону грязную шляпу, в которой звенит какая-то мелочь.
Я собрался в душе послать бедняка в такие места, куда в одиночку ходить страшно, но вдруг остановился. В голову пришла неплохая идея! Оглядевшись по сторонам, я убедился, что никого нет.
– Эй, глухой, что там с мело… – попрошайка не договорил, так как на него взглянула смерть из дула пистолета.
Я держу бездомного на мушке.
– Отдай свою выручку!
– Да ты…
– Живо! – приблизил я дуло ко лбу бомжа.
Поняв, что я настроен серьёзно, попрошайка швырнул шляпу перед собой. Я опустился на корточки и быстро собрал валяющиеся в ней монеты. Закончив грабить бедняка, я двинулся прочь.
Теперь хотя бы есть деньги на метро. Срочно нужно раздобыть вакомин про запас. С очередной ломкой я могу уже и не справиться без наркотика.
У дриджей нет своего района или хотя бы квартала, поэтому они равномерно расселяются среди людей. Сразу и не поймёшь, что за очередной дверью обитают маленькие создания. Карлик, что регулярно поставляет мне наркотик, обитает на севере в спальном районе. Здесь очень просто затеряться.
Серое гнилое здание, второй этаж, неприметная коричневая дверь. За ней живёт Груйф – болтливый выродок, занимающийся вакомином. У него есть точка по производству этой гадости на родине. Удивительные же твари, эти дриджи: всё, что угодно, протащат куда угодно.
Неужели для них ничего не значат такие вещи, как таможни?
Варят вакомин из косточек экзотических фруктов. Не знаю точного их названия, знаю лишь то, что у нас такие расти в принципе не могут. Как рассказывал сам Груйф, производство очень сложное.
Я постучал. Какое-то время пришлось подождать, пока маленький поганец шёл открывать. Наконец на уровне моего пупка возникла безносая морда продавца. Пучеглазый коротышка пару раз моргнул, принюхался…
– Это я, Эрне, – помог ему вспомнить.
– Ах, ну да, ну да… Артист! – пискляво прощебетал дридж, – Зачем снова пришёл? Опять нужна доза?
– Да.
Тоскливо выдохнув, серый карлик отступил на пару шагов, впуская меня в квартиру.
– Такими темпами ты сдохнешь через два-три года! Без обид, Эрне…
– Знаю, знаю, не стоит вечно напоминать, просто достань мне пару пузырьков.
Я взглянул на дриджа и тут же отвернулся: мне отвратительны эти создания. Серая кожа, маленькое щуплое тело, короткие ручки и ножки, на которых срослись все, кроме большого, пальцы. Огромные, в сравнении с телом, головы, абсолютно лысые, лобастые. Два крупных глаза, лезущие из орбит. Крупные тонкие уши торчат в стороны. Почти нет подбородка.
Многие вовсе не считают дриджей за разумных существ, полагая, что это такие уродливые обезьяны, что, разумеется, не является правдой. Серые коротышки вполне сносно соображают, некоторые разговаривают на нашем языке. Тот же Груйф и его друзья общаются почти без акцента.